Леонид Спивак - Когда Америки не было

Томас Джефферсон, подобно многим героям эпохи Великих географических открытий, не оставлял надежду отыскать несуществующий Северо-Западный проход, который якобы связывал между собой два океана. Таковой была основная цель готовящегося предприятия. Именно этот неумирающий миф владел умами европейских географов, мореплавателей, монархов. Когда Людовика XVI везли на эшафот, он поинтересовался у своего палача: «Нет ли вестей от экспедиции Лаперуза?»

В качестве руководителя предприятия президент США выбрал своего личного секретаря, капитана М. Льюиса. К своим двадцати восьми годам вирджинец Меривезер Льюис (Meriwether Lewis) обладал немалым опытом армейской службы на западных территориях США. Тем не менее Джефферсон отправил капитана на несколько месяцев в Филадельфию, где тот встречался с членами Американского философского общества, учился геодезии и копировал все доступные ему карты западных земель, брал уроки геологии, минералогии, ботаники и зоологии, приобретал необходимые медицинские знания и навыки навигации по звездам.

Уровень американской науки в начале века оставлял желать лучшего. В мае 1803 года столичный архитектор Бенджамин Латроб, первый строитель Белого дома и Капитолия, направил подробное письмо в Американское философское общество, в котором высказал свое убеждение, что у парового двигателя нет будущего. Медицинские светила того времени полагались главным образом на кровопускание и рвотные средства (Джефферсон как-то написал: «Больной, которого лечат врачи, все-таки иногда выздоравливает»). Сам автор Декларации независимости обосновывал территориальные притязания Соединенных Штатов тем, что Гольфстрим якобы вытекает из Миссисипи и является продолжением ее течения. Поэтому он полагал, что все омываемое Гольфстримом, должно быть американским.

Переговоры в Париже весной 1803 года подошли к концу. Поставив свою подпись под договором о покупке Луизианы, Роберт Р. Ливингстон расчувствовался: «Мы прожили долгую жизнь, но это есть самое значительное достижение всей нашей жизни… С сего дня Соединенные Штаты занимают свое место среди первых держав мира».

Первый консул Франции Наполеон Бонапарт, подписав документ, обошелся без романтических сантиментов: «Я только что предоставил Англии сильного соперника, который рано или поздно поколеблет ее гордость и могущество».

Карта Америки на момент покупки Луизианы

Первая страница договора о покупке Луизианы

Неоглядные земли от правобережья Миссисипи до Скалистых гор составляли 828 тысяч квадратных миль (2,1 миллиона квадратных километров). На новых землях могла бы разместиться вся Западная Европа. Цена одного акра приобретенной территории составила 4 цента (7 центов за гектар), что считается самой крупной и выгодной операцией с недвижимостью за всю человеческую историю.

По своим географическим масштабам Соединенные Штаты отныне могли сравниться лишь с одной страной – Россией. Императрица Екатерина II как-то написала: «Российская империя есть столь обширна, что кроме самодержавного государя всякая другая форма правления вредна ей, ибо все прочие медлительнее в исполнениях…» Президент Джефферсон, росчерком гусиного пера удвоив территорию США, писал о зарождении «империи свободы».

Ноту протеста испанского правительства по поводу «нечестной» продажи Луизианы Бонапарт оставил без внимания. Посол Мадрида в Вашингтоне маркиз де Ирухо вручил ноту, в которой говорилось, что продажа колонии является грубым нарушением прежних договорных обязательств со стороны Наполеона. В ответе президента США эти жалобы были квалифицированы как «частные вопросы, касающиеся Франции и Испании, которые им следует уладить между собой».

Юридическая сомнительность международной сделки все же прослеживалась. Ливингстон и Монро, не обладая полномочиями на покупку гигантской Луизианы и без каких-либо финансовых гарантий, действовали на свой страх и риск, а генерал Бонапарт не имел конституционных полномочий на продажу французских владений (впятеро превышающих территорию самой Франции). Американские посланники знали, что по возвращении им придется держать ответ перед президентом, Конгрессом и, возможно, судом. В отношении Первого консула вопросы легитимности отпали сами собой: через год с небольшим Наполеон возложит на себя императорскую корону.

Обе торговавшиеся на берегах Сены стороны не знали точных границ продаваемых земель. Существовавшие географические карты юга и запада Америки были весьма приблизительными, что породит долгий территориальный конфликт США с Испанской империей и даже вызовет разрыв дипломатических отношений в 1805 году.

Когда-то генерал Бонапарт дал совет разработчикам французской конституции: «Пишите коротко и неясно». Подписанный 2 мая 1803 года договор о Луизиане был составлен без лишних деталей. На вопрос Ливингстона, входят ли в заключаемое соглашение территории Западной и Восточной Флориды (ранее фигурировавшие во франко-испанских договорах), хитроумный министр Талейран ответил: «Не скажу ничего определенного, но уверен, что американцы извлекут максимальную выгоду из этого соглашения».

В июне 1803 года капитан Меривезер Льюис выбрал себе в помощники давнего знакомого по армейской службе лейтенанта Уильяма Кларка (младшего брата известного по луизианской авантюре Жене генерала Джорджа Роджерса Кларка). На реке Огайо в Питтсбурге были построены плоскодонное судно длиной 17 метров, которое могло идти по мелководью под парусом или на веслах, и две большие гребные пироги; заготовлено оружие и снаряжение, необходимые для долгого путешествия. Несколько месяцев Льюис и Кларк набирали подходящих людей для экспедиции из числа военных и жителей западных штатов. До поступления окончательных сведений о политической судьбе Луизианы предприятие держалось в тайне.

Копии договора о покупке Луизианы были посланы из Франции в США тремя курьерами на трех быстроходных парусниках. Потребовалось больше месяца, прежде чем гонец из Гавра первым достиг Америки. Произошло это 3 июля, накануне празднования Дня независимости США. Президент Джефферсон сделал самый лучший подарок ко дню рождения страны, хотя немногие это осознавали.

Соединенные Штаты не имели обещанных Франции 15 миллионов долларов (в 1803 году эта сумма вдвое превышала государственный долг страны). Выход нашел искусный Франсуа де Барбе-Марбуа. За четыре недели до начала войны с Великобританией казначей Наполеона получил для американцев заем в лондонском банке Бэринга (Baring & Со.) под шесть процентов годовых на пятнадцать лет. В общем итоге сумма американских выплат составит 27 миллионов долларов.