Алексей Шляхторов - Война Москвы и Твери. Правда о рождении России

Далее поход Тохтамыша был триумфальным, но его «результаты» – довольно скромными. Мощь Московского княжества отнюдь не была подорвана, хотя внешнеполитическое положение его серьёзно ухудшилось. Осенью 1382 г. к Дмитрию от Тохтамыша пришёл посол Карач с вызовом в Орду. Однако Дмитрий не торопился. Только весной 1383 г. он отправил туда своего сына Василия, «а съ нимъ бояръ стареиших». Это всё, вместе с проведёнными переговорами, решило дело. Михаил Тверской, кстати, решивший, что, может, появился снова шанс, ярлыка на Великое княжение Владимирское не получил, удовлетворившись возвращением под его власть Кашинского удела. Очевидно, сыграл свою роль и тот факт, что Тохтамыш уже готовился к войне с Тимуром – и ему было невыгодно идти на открытую конфронтацию с сильнейшим вассалом. Это ханы-клоуны, марионетки Мамая, могли слать ярлыки в Тверь рулонами и чемоданами. Тохтамыш же стал легитимным ханом. Поэтому и ярлыки он мог и должен был выдавать только реалистические. Получил Донской де-факто полную политическую независимость, ушёл от реального вассалитета, хоть и весьма мягкого. Значит – как оборот компромисса – и князь Тверской тоже получил – формально – титул Великого князя Тверского. А реально – город Кашин, второй город Тверского княжества, из-за которого было столько копий сломано. НО – получил только это. Однако Дмитрию Донскому пришлось взять на себя обязательства по уплате дани за 1374–1380 годы. До её выплаты Василий Дмитриевич оставался в Орде на положении заложника. Очевидно, Тохтамыш опасался новых проявлений нелояльности со стороны великого князя Дмитрия. Впрочем, в 1385 году Василию удалось бежать. Но результаты этого визита в Орду не ограничились только восстановлением «статуса кво». Об этом мы можем судить по двум документам: «докончанию» Дмитрия Ивановича с Владимиром Андреевичем 25 марта 1389 г. [ДДГ, 13. № 11]и его духовной грамоте (завещанию), написанной незадолго до смерти 19 мая 1389 года. В завещании Дмитрий Иванович передаёт своему сыну Василию власть не только над Московским княжеством, но и над Великим княжеством Владимирским ( «А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великимъ княженьем»). Такой пункт не мог быть внесён в завещание без предварительного согласия Золотой Орды. Таким образом был завершён важный процесс фактического слияния Московского и Владимирского княжеств, приведший к формированию геополитического ядра будущей России. В обоих документах впервые фиксируется надежда на возможное прекращение выплаты дани ( духовная грамота: «А переменитъ Богъ Орду, дети мои не имуть давать выхода в Орду, и который сынъ мои возмет дань на своем уделе, то тому и есть»). Итак, конкретные политические последствия Куликовской битвы оказались неоднозначными. Разгром Мамая ускорил восстановление единства Орды, а понесённые русскими войсками потери ослабили партию Великого князя против и хана Тохтамыша, и тех князей, которые не пошли воевать на Дон и сохранили свой кадровый состав дружин. Однако, во-первых, фактическое признание Ордой своей неспособности поколебать главенствующее положение Москвы в Северо-Восточной Руси явилось результатом именно суммы Куликовского сражения, взятия Москвы 1382 года и боя у Волоколамска через несколько дней. Простой логический посыл: ты взял столицу – грабь вокруг. Ну всяко не 3–4 дня, да? Тебя ударили под уездным городишком – ударили по твоему авторитету хана. Тем более – бей, ломи и ещё грабь! Но вместо этого – быстрый уход. С заложниками – не вышло. Ушкуйники стали кусать земли хана. Продолжали захватывать города [351]. Но они не были креатурой Дмитрия. Ими больше управляли в Новгороде. Поэтому Донскому тоже было не очень выгодно и приятно разыгрывать карту мстителя. Да тут ещё и драчливый, умный и доблестный Олег Рязанский свою войну с Тохтамышем устроил [352]. И поэтому Великий князь и хан договорились: дань остаётся прежней. А ярлык на Великое княжение теперь – навсегда у Московских князей. Весьма реальный компромисс. С обеих сторон. Плохо только и, если честно, очень даже плохо – было то, что Тохтамыш, скорее всего, переоценив свои силы, влез в войну с Тамерланом. Тот не стал мстить нам, Литве, Казани. Но он разбил Орду и разгромил её города на Нижней Волге и в Крыму. Реально ослабив золотой век волжской торговли. А восстание гуситов в Чехии через 25 лет (началось в 1419–1420 годах), в которой – и рядом с которой – находились серебряные рудники Ганзы, нанесло по нему новый удар. И снова торговля (хотя она и продолжала оставаться доходной) волжская расцвела уже при Иване Грозном, восстановившем путь Астрахань – Архангельск (ибо на Балтике стало тогда сложнее из-за роста политических конфликтов). Заметим, что Тверь снова смогла утвердиться как богатый торговый город. Об этом уже говорилось в начале рукописи, при описании состава экспедиции Афанасия Никитина: там больше всего было москвичей и тверичей – по 6 человек.

Известный пензенский учёный Александр Быков отмечает ещё одно важное событие. К 1384 году относятся 2 договора с Литвой, по одному из которых князья Ягайло, Скиргайло и Корибут целовали крест Дмитрию, Владимиру Андреевичу Серпуховскому и их детям, а другой предусматривал брак князя Ягайлы с дочерью Дмитрия Донского при условии подчинения литовского князя верховной власти князя московского и признания православия государственной религией Великого княжества Литовского[353]. Однако в том же году натиск с запада усилился, по договору в Дубиссах Ягайло уступил Ордену Жмудь и обязался в течение четырёх лет принять католическую веру. В 1386 году была заключена Кревская уния, по которой Ягайло принимал католичество и вступал в брак с наследницей польского престола. Получилось, что поляки дали литовской знати больше, чем дала Москва. Но это произошло не от того, что магнаты польские были такие щедрые, а из-за усилившихся атак Тевтонского ордена. От моря он Польшу уже отрезал и так её прижал, что той дышать стало трудно – и она дала Литве больше. Год спустя Ягайло при помощи польских войск разбил Андрея Ольгердовича Полоцкого и Святослава Ивановича Смоленского, а у Дмитрия возник конфликт с Новгородом. И главное, начав объединение Руси, он неизбежно углубил свои проблемы на востоке, в Новгороде Нижнем. Важном стратегически, со множеством водных путей и притом удобным для ведения партизанской войны князей друг против друга. Ему просто стало не до помощи союзникам в Литве. И ВКЛ проглотила Польша. Но самое важное во всей этой истории то, что, заключая договоры с Москвой в 1384 году, литовцы чётко признавали себя младшей стороной. Естественно, что они не стали бы заключать такие договоры с «пораженцем» Дмитрием, улусником какого-то неразумного налётчика Тохтамыша. Напомним, что как раз в 1384 году в Великом княжестве Московском собиралась дань за 1374 – 1380 годы. И князья литовские наверняка знали об этом. И трагедии в этом не видели. Т. о. произошло всеобщее признание (Литвой, Новгородом Великим, Кафой Крымской и самой Золотой Ордой) того факта, что отныне Великое княжество Московское и Владимирское стало наследственным владением династии московских князей. Поэтому утвержение о том, что разорение Тохтамышем Москвы отбросило Донского во времена его деда Калиты, неверно. Иным было то, что Литва упёрлась в тупик своего развития. Она ещё усилится при князе Витовте, но это уже – за счёт польской помощи. Кроме того, надо отметить, что Литва (в том числе при Витовте) на степном пограничье воевала на фоне Москвы ну. не так чтобы очень. Во-первых, как бы кто и что ни комментировал, а забияка Донской выиграл войну у опытного дедушки Ольгерда, отвадил его от Твери. И грабёж смоленских сёл был в 1375 году слабым утешением для литовского вождя. А во-вторых, Москва свои главные сражения с татарами – Вожское (1378) и Куликовское (1380 год) – выиграла. Ещё и Тохтамышу у Волоколамска добавила (1382). Сделав того, правда, не без помощи новгородских ушкуйников, регулярно громивших земли Тохтамыша в 1380-е годы, разумным на переговорах о судьбе ярлыка на Москву и Владимир. А вот литовцы свою крупнейшую битву с татарами (при помощи поляков, немцев, валахов) – на Ворскле в 1399 году – слили в хлам. Говорят, у Литвы Витовта и войск было больше. И западнорусских князей там было достаточно много. С их русскими дружинами. Думается, это не столь важно. Другая армия, другая дисциплина, и даже участники Куликовской битвы не внесли ничего особого. Их просто никто не слушал. Читаешь про это сражение, и не покидает ощущение дежа вю. Про Калку. Где только смоленские лесные полки повели себя адекватно. Они не на холмы, в оборону полезли, а, наоборот, спустились к реке. Под ливнем из стрел набрали воды и двинулись на прорыв. И вода у них через три дня не кончилась. А южане были безответственны, не собраны воедино. Так же и через 176 лет – в тех же местах. Поляки (Щуковский и К°) всё время оспаривали власть у Витовта, а когда татары зашли с фланга – командовать оказалось некому. Корону Витовту поляки иметь не позволили, и после его смерти Литва стала всё больше подпадать под власть Польши, за спиной которой стоял мощный Ватикан. А вот Тверь ещё весьма долго держалась на своих ресурсах: местоположение у Волги, между Москвой, Смоленском и Новгородом, она обновляла свои плотно стоящие города и богатела. Самое интересное, что за всё время своего существования, с 1265 по 1485 годы, княжество Тверское, подобно древней Спарте, не расширяло свои владения, умело используя то, что уже есть.