Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Эти наблюдения можно сделать, внимательно изучая такой феномен культуры, как авторство. Но не только феномен авторства, но и множество других интеллектуальных явлений демонстрируют такое же поведение. К подобным выводам можно придти, если рассмотреть и совсем иные по характеру явления. Так, можно выявить такое же отношение людей разных культур (или, точнее, культур различного направления развития) в отношении искусственно организованных общественных систем знания, - например, к книгам и библиотекам. То, что отторгнуто от духовного производства индивидуума, то, что зафиксировано в книге, закладывается в библиотеку, - вызывает различное отношение на Западе и на Востоке. И точно так же, как бессмысленно говорить о “глупости” какого-либо народа или культуры, так и в этом вопросе бесполезно сравнивать “силу любви к книге” у англичан и китайцев. Важно увидеть другое: Запад придает этой памяти культуры, этому отторгнутому от живого интеллекта и потому формализуемому интеллектуальному продукту огромное значение, а Восток стремится обратиться к индивидуальному общению людей, отвергая первичную, высшую ценность книги.

Эти вещи указывают на глобальное подразделение интеллектуальной культуры на две принципиально различающиеся формы. Не только социальные взаимодействия людей, но и их индивидуальные душевные способности начинают различаться. Выделяются две формы психической жизни. Чтобы понять их характер, опишем один из аспектов психической жизни с той и другой точек зрения.

Я позволю себе процитировать определение: “Среди работающих в мозгу программ наибольшее значение имеет “генератор случайных чисел” вместе с комбинаторной программой, соединяющей в разных сочетаниях метки, блоки, файлы памяти. В психологии это носит название фантазии, воображения, интуиции, для системологии это генератор шума, аналог биологических мутаций”. Эта цитата почти случайно выдернута из моря подобных высказываний, и в этом смысле авторство текста неважно - мысль о том, что мозг есть компьютер, а фантазия - аналог генератора случайных чисел, встречается часто. Я хочу здесь подчеркнуть, что эту мысль высказывают вовсе не глупые люди, даже очень умные люди. Нелепая мысль высказывается не по недомыслию, а в силу особого устройства мышления, для которого “очевидно”, что фантазия случайна, а вот очевидность обратного этим людям не видна.

Фантазия вступает в человека совершенно иным образом, вне всякого случая. Например, человек часто гуляет в лесу и с любовью присматривается к жизни растений. Он видит могучие дубы, рассматрива ет молодые проростки и тихо зарывшиеся в лесную подстилку желуди. С помощью фантазии он может живо представить себе, как из желудя развивается молодой дубок, как он растет, выпуская все новые ветви и развиваясь в огромное дерево. Точное представление такого процесса и есть фантазия. Имея мыслительный опыт такого рода, человек может, встречаясь с каким-либо явлением и внимательно наблюдая его, представить себе предыдущие и последующие стадии развития, а также возможные варианты. Точная фантазия как раз не случайна, она позволяет выстраивать мир мысли в соответствии с миром реальным.

Здесь важно подчеркнуть, что сегодня действительность такова, что уже нельзя сказать, что одно представление о фантазии соответствует тому, что происходит в людях в действительности, а другое - не имеющее реальных оснований, ложное представление. Еще некоторое время назад эта удобная ситуация - когда нечто можно с облегчением назвать всего лишь ложью, - эта ситуация уже изменилась. Люди сейчас все с большей отчетливостью разделяются на две группы, и одни реально имеют фантазию, работающую как калейдоскоп, а другие реально обладают точной фантазией. Представление о случайной фантазии уже является реальностью; реальность эта сделанная, сконструи рованная, но оттого не менее реальная. Люди выбирают уже не между правдой и ложью, между небылью и реальностью, они выбирают между двух реальностей, реальностью жизни и реальностью нежити.

За последние столетия развились и в ХХ в. выступили с особой отчетливостью две различные конфигурации душевной жизни человека, которые в рамках рассмотренного примера характеризуются: один - точной фантазией, другой - случайной фантазией. Фантазия, конечно, лишь одна из душевных способностей; однако и другие аспекты интеллектуальной деятельности людей выстаиваются стилистичес ки однородно. Творчество для людей, обладающих случайной фантазией, выглядит как запоминание случайного выбора (формулировка Кастлера). Для людей, обладающих точной фантазией, оно в своем элементарном виде оказывается операцией инверсии, зеркальным отражением участка реальности с дальнейшим воплощением инверсии в творческой деятельности. Под инверсией здесь подразумевается “обратное” в каком-либо смысле преобразование; представить себе сажу белой, а снег - черным, - инверсия. Память для людей, у которых фантазия случайна, есть хранение в мозгу “файлов”, описаний с помощью определенного кода предыдущих событий. Вспоминание - вызов файла, поиск его по его дескрипторам, меткам. Для тех, у кого имеется точная фантазия, память телесна; весь организм помнит прошлое, каждый орган запоминает те состояния, в которых он пребывал. Попросту говоря, при вспоминании события нос вспоминает запах, а ноги - положение.

Можно долго описывать различия душевных способностей у того и другого типа людей, но здесь достаточно назвать эти типы для дальнейшего краткого упоминания. Можно обратить внимание, что душевные способности людей, обладающих случайной фантазией, стилистически однородны с миром современной математизированной техники, с той второй природой, которую строит современная цивилизация. Тогда мы можем назвать такое современное мышление вторым мышлением; оно по отношению к первому, естественному мышлению, является искусственным. Люди, в достаточно полной мере обладающие таким вторым мышлением, появились относительно недавно, но их становится все больше, и современная цивилизация устроена в соответствии с этим вторым мышлением.

Плата за свободу. - Хартия вольностей и распространение привилегий. - Отмена крепостного права. - Крепостное право в России. - Эпоха революций. - Японское чудо. - Японский национальный характер. - Абсолютизм: империи Нового времени. - Бюрократия: черты нового общества. - Становление империй.

В сложной развивающейся системе невозможно сделать так, чтобы какая-то одна ее часть работала максимально эффективно - это обязательно оказывается противоречащим работе других частей (принцип Эшби). Любое решение об эффективности в таком случае является компромиссным; мы выбираем некоторое положительное качество и стараемся по возможности сделать так, чтобы его отрицательные следствия были не слишком велики. По этим же принципам устроены не только сознательные человеческие действия в отношении сложных развивающихся систем, но и действия эволюции в отношении живых организмов и в отношении социальных систем. Когда в самом начале греко-римской эпохи в душах людей изменилось положение Я, что можно описать так, что эти души стали более свободными и индивидуальными, это привело не только к взлету индивидуального творчества, но и к разворачиванию индивидуального эгоизма. Усиленное развитие индивидуальной предпринимательской инициативы и частной собственности изменило хозяйственную жизнь Греции, и в то же время привело к распространению частной собственности на людей, развитию рабства. Когда мы конструируем какой-то сложный механизм, пытаясь достичь оптимальных показателей, мы идем на компромиссы для оптимизации его общей работы и достижения поставленных перед ним целей функционирования; мы называем определенные недостатки, вытекающие из этих компромиссов, платой за достижение оптимального взаимодействия функций, платой за достижение какой-то цели. В развитии общества мы видим те же типы взаимодействия. Рабство, возникшее в Древней Греции вследствие изменения души, определившего особенность и ценность европейского пути развития, было “платой”, которую Европе пришлось заплатить за освобождение человеческой личности.