Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Он будет иметь и свои, недоступные индивидуальному интеллекту качества. Например, разные виды интеллектуальной деятельности в разной степени доступны искусственному интеллекту. В наибольшей степени ему доступны те действия, где мы имеем дело с отложенным во времени результатом интеллектуальной деятельности. Непосредствен но создаваемый интеллектуальный продукт гораздо труднее коллективно организовывать.

Искусственные интеллекты различаются по качеству, это не нечто единое. В самом деле, сейчас обсуждают преимущества тех или иных организационных структур независимо от того, какие люди будут в них входить, и эти структуры все усложняются. Скажем, структуры иерархического типа лучше сетевых, а структуры с двойной иерархией работают еще лучше. Здесь можно говорить о типе “социальной машины”, которая отличается от других машин не набором людей, а собственным своим устройством. По мере усложнения социальных машин идет параллельно и процесс упрощения людей. Идет он не в силу “страшных и ужасных” мистических законов, а посредством той самой эффективности: машины работают лучше, когда детали их взаимозаменяемы и по свойствам предсказуемы. Это чудесно согласуется с обучением путем анкет и глубокой специализацией образования.

Можно возразить, что в описанном виде социальной организации нет ничего нового, что люди всегда различались по своим способнос тям и потому результат, скажем, строительства собора сильно зависел от того, будет некий индивид архитектором - или десятником. Однако это возражение не учитывает роста качества: камень, который кидают в птицу, несомненно является орудием труда, но не является еще машиной, и между обтесанным камнем или заостренной палкой с одной стороны, и механическими часами или компьютером с другой, существует качественная разница. Орудия труда используются животными, и все же Новое время порождает нечто новое не только по сравнению с животным царством, но и со всей предыдущей человеческой историей, - порождает автомат. Точно так же определенные формы социальной организации можно найти в стадах животных, еще более сложные формы были выработаны человечеством на протяжении истории, и тем не менее это не опровергает новации Нового времени, ХХ века: появления социальных автоматов, наделенных зачатками интеллекта.

Мы живем в унаследованном от прошлых времен и не нами выработанном мире индивидуального мышления; это наработка греко-латинской эпохи. Наша эпоха развивает не-индивидуальное мышление, но на совершенно ином уровне, чем существовавшее в до-греческие времена не-индивидуальное (надындивидуальное), родовое и племенное мышление. Это новое не-индивидуальное мышление может быть искусством, а может быть искусственным, может стать мышлением, которое вершат “люди-народы”, а может стать результатом работы социальных механизмов. Неизбежен лишь общий этап повышенного осознания общественного устройства и сознательного вмешательства человека в историю; способы этого осознания различны. Люди могут стремиться подняться в своем мышлении и чувствовании над уровнем личности, так чтобы плоды творчества многих людей обрабатывались личным и индивидуальным мышлением, а могут опускаться в подличностный уровень, так чтобы их удобнее было организовывать в социальные машины, которые обладают над-личным сознанием, не подвластным и непонятным отдельным индивидуумам. Если прежде развитие человечества шло в существенных чертах единым потоком и одна стадия сменяла другую, то теперь появляется возможность двух путей развития. Одни культурные феномены находятся на одном креоде (“траектории”) развития, другие - на ином; человеческое развитие в изучаемом аспекте разбивается на два потока, и какой из них оно окончательно выберет - неизвестно. Возможно даже, что выбор будут производить отдельные люди, а человечество в целом выбирать не будет, т.е. дифференцируется на два типа культуры.

Если рассматривать существующие культуры, можно заметить, что Запад, и прежде всего англосаксонские народы, сейчас во все большей мере становятся предрасположенными к тому, чтобы действовать из коллективной индивидуальности. Это совершенно другое явление, чем групповая душевность, в свое время развитая в восточных культурах; как раз эта сторона человека на Западе чрезвычайно индивидуа лизована. Происходит следующий виток: на базе самостоятельных индивидов на Западе выстраивают социальные машины, производящие, в том числе, “интеллектуальные” продукты. Социальные машины - это не только организации людей, это также потоки документов, потоки “информации”, скажем, в электронном виде, это организация множества других форм сложных систем. Интеллектуальный продукт, произведенный социальной машиной, может быть более массовым и более дешевым, чем плод индивидуального разума (другое дело, что он не совсем интеллектуальный и напоминает интеллект как обертка от мыла - картину Рафаэля). Что же касается Востока, то в соответствии со свойственной ему формой устройства душевной жизни людей он не может ни произвести из себя, ни в полной мере перенять эти социальные машины. Строение души на Востоке не позволяет относиться внутренне к организационным формам так же, как это “само собой”, инстинктивно получается на Западе.

По этой причине начинает выстраиваться новое противопоставле ние культурной жизни Запада и Востока. Индивидуальное мышление проявляется на Западе слабее - не потому, что люди там каким-то особым образом глупее, а в силу специализации культуры. Индивидуальное мышление не вписывается в коллективный интеллект; коллективный интеллект расчленяется на роли, а не на людей, в нем нет места индивидуальному мышлению, оно вносит сбои в его работу, и из элементарных соображений эффективности функционирования социальные машины препятствуют проявлениям индивидуального мышления. С мышлением начинает происходить то же, что с религиозной жизнью: у себя дома можно думать, что хочешь, но в социуме требуется включение в социальный механизм, в коллективный интеллект. Напротив, на Востоке, где социальные интеллектуальные машины не могут получить широкого распространения и не могут развиться сколько-нибудь сильно, индивидуальное мышление выступает как единственный субъект интеллектуальной деятельности. Чуть шаржируя ситуацию, можно сказать, что то, чего Запад добивается с помощью социальных механизмов, получая тиражируемый массовый интеллектуальный продукт, Восток получает от индивидуального таланта. Если говорить языком науки и искусства, на Востоке развитие культуры продвигается гениальностью, если же говорить языком религии, - идет путем откровения.