Уильям Макговерн - Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Обсуждение подъема Кушанской империи увело нас довольно далеко в сторону. Теперь нам нужно снова вернуться к гуннам.

Из предыдущей главы мы знаем, что в первые десятилетия христианской эры гуннская империя претерпела существенную трансформацию и что эта трансформация произошла в значительной степени благодаря усилиям китайцев взять верх над гуннами и стараниям гуннов взять верх над китайцами. Успех восстания южных, точнее, юго-восточных гуннов и их отделение от материнской империи стали возможны только благодаря поддержке, которую им оказали китайцы. Вместе с тем тому, что ухуани и сяньби смогли ускорить уход гуннов из Восточной Монголии, они в значительной степени обязаны финансовой и моральной помощи со стороны Поднебесной. Гунны, со своей стороны, получили своеобразное удовлетворение от того, что снова захватили контроль над Кашгарией, поскольку это означало, что престиж Китая и его претензии на сюзеренитет в этой части мира были безоговорочно уничтожены.

Учитывая, что в течение всего этого периода гунны и китайцы находились в смертельном соперничестве, довольно странно, что в это время между этими двумя державами не велось почти никаких открытых военных действий. Китайцы с удовольствием помогали гуннским мятежникам и субсидировали нападения сяньби на северных гуннов, но осторожный китайский император чувствовал себя недостаточно уверенно в собственных владениях, чтобы начинать какую-нибудь серьезную военную кампанию на севере. С другой стороны, гунны хотели и могли воспользоваться временной неспособностью Китая справиться с ситуацией в Кашгарии, и сами захватили этот регион. Однако они больше не смели предпринять широкомасштабного вторжения в сам Китай.

Фактически китайцы и гунны воздерживались от активных военных действий друг против друга, но в течение долгого времени в этот период часто вступали в дипломатическое взаимодействие, которое, по крайней мере номинально, носило весьма дружественный характер. В период 46–60 гг. гунны прекрасно сознавали собственную слабость и в своих отношениях с китайцами придерживались исключительно подобострастного тона. Например, в 50 г., когда северные гунны безуспешно пытались с помощью военной силы уничтожить вновь созданное Южное гуннское царство, они побеспокоились о том, чтобы отправить назад в Китай всех попавших к ним в руки пленных китайцев. Кроме того, гунны заверили китайцев, что кампании в отношении южных гуннов не ставят целью нападение на Поднебесную империю и предназначаются только для наказания их мятежных сородичей.

В 51 г., когда Южное гуннское царство окончательно утвердило свою независимость под защитой Китая, северные гунны, вместо того чтобы затаить злобу, отправили посольство к северо-западной границе Китая (единственное место, где китайцы и гунны непосредственно граничили друг с другом) и попросили о проведении переговоров между двумя державами с целью заключения мирного договора. На заседании китайского государственного совета, собравшегося для обсуждения этого предложения, наследник престола возразил, что установление дружеских отношений с северными гуннами будет воспринято как предательство по отношению к друзьям и союзникам Китая, южным гуннам, и, следовательно, предложение должно быть отвергнуто.

Этот аргумент прозвучал очень красноречиво и решил исход дела, но уже в следующем 52 г. н. э. северные гунны, которых не смутил этот отказ, отправили новое посольство с предложением о мире. Более того, на этот раз гуннское посольство в доказательство своих мирных намерений привезло с собой большое количество лошадей и изделий из меха. Интересно отметить, что помимо просьбы о мире гунны попросили несколько китайских музыкальных инструментов, поскольку те, которые были у них, износились. Вопрос снова был вынесен на рассмотрение Большого совета, но в этом случае наиболее высокопоставленные советники оказались настроены менее воинственно.

Один из авторитетных камергеров заметил: «Тот факт, что северные гунны так стремятся к миру, показывает, что они наверняка находятся в отчаянном положении. В то же время союз с южными гуннами приносит нам очень мало реальной пользы, и было бы правильно не разрывать все связи с северными гуннами, поскольку в будущем они могут нам понадобиться».

Последовав этому совету, император принял преподнесенную ему «дань» и отправил назад подарки, по ценности не уступавшие гуннской дани. Среди подарков были и музыкальные инструменты, которые так хотели получить гунны. Помимо этих подарков император послал также гуннам длинный документ, приказывающий им отныне относиться к Поднебесной империи с уважением и почтением.

На тот момент гуннам пришлось молча проглотить это нравоучение, но по прошествии нескольких лет, в течение которых державы изредка обменивались посольствами, гунны стали гораздо менее подобострастны в отношении Китая и китайского императора. Это стало особенно заметно после 61 г., когда гунны завершили завоевание Кашгарии и, следовательно, снова стали большой и значимой империей. В 64 г. гунны потребовали права приезжать и торговать в некоторых китайских городах, расположенных вблизи северо-западной границы Китая. Китайские власти с готовностью дали им эти привилегии в надежде, что установление торговых отношений с гуннами поможет покончить с их старой привычкой получать то, что они хотят, с помощью набегов.

Однако вскоре эти надежды были грубо обмануты. Большие банды гуннов снова начали появляться на северной границе с намерением разворовать все, до чего дотягивались их руки. Южные гунны по-прежнему служили буфером для Северного и Северо-Восточного Китая, и в некоторых случаях они отгоняли банды северян, намеревавшиеся пробиться в Китай, но на северо-западе – в Дуньхуане и окрестных районах – у китайцев не было такого буфера, и потому они страдали. В летописях указано, что в 65 г. гунны предприняли необычно большое число набегов, в ходе которых сожгли много городов, захватили или убили их жителей. В этом и следующих годах китайским городам, окруженным стенами, часто приходилось держать ворота на замке даже в течение дня, чтобы внезапное нападение не застало их врасплох, и эти запертые ворота на время парализовали коммерческую жизнь всего региона.

Если бы на троне по-прежнему сидел осторожный Гуан У-ди, сомнительно, чтобы эти гуннские набеги могли спровоцировать китайцев на попытку какой-то широкомасштабной контратаки. Но Гуан У-ди почил в 58 г., и трон занял его сын, блистательный император Мин-ди. Мин-ди был очень способным энергичным человеком. Он чувствовал горькую обиду от мысли, что набеги гуннов останутся безнаказанными. К тому моменту, когда он взошел на трон, императорская власть надежно укрепилась на всей территории Китая, и империя снова была в состоянии броситься в бурное море войны. Более того, если его отец и предшественник мало интересовался Центральной Азией, то Мин-ди придавал большое значение тому, что происходило в этом регионе. Это подтверждается тем фактом, что именно во время его царствования и под его патронажем в Поднебесной империи был официально признан буддизм.