Анатолий Терещенко - Хрущев. Охота на силовиков

— Мы врагами Советской власти никогда не были, мы защищали эту власть, страну и народ от посягательств открытых и тайных врагов, — ответил спокойно Судоплатов.

На следующее утро появился дежурный офицер с описью отобранных вещей, среди которых были и его любимые часы.

На допросах Павла Анатольевича не били, как это делали с Абакумовым, но сна лишали. Следственные бригады, состоящие из молодых офицеров, сменяли друг друга, допрашивали до 5 утра, а дальше спать не полагалось. Нервы были на пределе. Следователи задавали один и тот же вопрос: «Признаете ли вы свое участие в предательских действиях Берии?»

Ответ звучал твердый — НЕТ!

Сначала генерала положили в психиатрическую больницу в Бутырке. Больше года он пробыл там. Зимой 1955 года его перевели в психиатрическое отделение тюрьмы «Кресты» в Ленинграде. В «Крестах» он стал инвалидом. Во время проведения спинномозговой пункции эскулапы серьезно повредили позвоночник. Свидания с женой разрешили только с 1957 года.

На суде обвинения были все те же:

— сепаратный сговор с Берией для достижения мира с Гитлером;

— свержение советского правительства;

— тайные убийства враждебно настроенных к Берии людей с помощью ядов;

— предательство интересов Родины …

Судоплатов на эти обвинения председательствующего суда Костромина ответил:

— Но Хрущев еще пять лет назад, в 1953 году, заверил меня, что не находит в моих действиях никакого преступного нарушения закона или вины при общении со Стаменовым.

— Я запрещаю вам упоминать имя Хрущева, — дрожащим голосом выдавил из себя побледневший председатель суда.

Только после пяти лет пребывания в следственных изоляторах с адом психиатрических обследований прошел неправый суд.

12 сентября 1958 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Судоплатова по «контрреволюционной» статье 58–1 пункт «б» к 15 годам лишения свободы «За активное пособничество изменнику Родины Берии в подготовке государственного переворота, производство опытов над людьми, похищения и многочисленные убийства».

Виновным он себя так и не признал.

Таким образом, он стал жертвой вовсе не однопартийной системы, а мести со стороны нового хозяина Кремля.

Судоплатов прекрасно понимал, что его не выпустят из тюрьмы при Хрущеве и его сторонниках. Определили его во Владимирскую тюрьму («Владимирский централ»). По иронии судьбы некоторое время соседние нары в камере № 1–97, ставшие на долгие годы жилищем для Павла Анатольевича, занимал заместитель министра внутренних дел генерал-лейтенант С. С. Мамулов, курировавший в 1946–1953 годах деятельность лагерей. Другой сосед — резидент нелегальной разведывательной сети во Франции, Маньчжурии и Швейцарии М. А. Штейнберг, в октябре 1938 года отказавшийся вернуться в СССР. Он справедливо опасался ареста. В 1956 году советский гражданин был выслан из Швейцарии. По указанию Хрущева он был арестован и осужден на 10 лет лишения свободы. Сидел в лагере и заместитель П. А. Судоплатова, один из руководителей 9-го разведывательно-диверсионного отдела МВД генерал-майор Н. И. Эйтингон. Его арестовали в июле 1953 года по «делу Берии» и осудили на 12 лет. Соседствовал с Судоплатовым и его враг по войне, немецкий прислужник, бургомистр Смоленска Б. Г. Меньшагин.

Медленно тянулось заточение, разрушающее и убивающее в человеке волю к жизни. Он не понимал, за что его — патриота — так сурово наказали. В книге Бытия, как понимал тюремный пленник, немало примеров наказания тех, кто ослушался воли Господа. В то же время нельзя сказать, чтобы этим путем был достигнут серьезный воспитательный эффект.

Весь срок Павел Анатольевич просидел в изоляции от общества и семьи, как говорится, «от звонка до звонка». Отбывая наказание во Владимирской тюрьме, он перенес три инфаркта, ослеп на один глаз и получил инвалидность 2-й группы.

По словам сына Судоплатова Анатолия, « … в жизни отец был большим оптимистом, никогда не унывал, трезво относился ко всему происходящему. Неоднократно мне говорил, что человек сам создает свое благополучие в работе, особенно такой, как у него, где все надо просчитывать на один шаг вперед. Он говорил:

— Я имею главное право, командно-моральное право посылать людей на опасную работу, потому что узнал на своей судьбе, что такое нелегальный труд …

Он рисковал десятки раз и мог погибнуть в боях на невидимом фронте. Хрущев не рисковал почему-то ничем на своих партийных постах, плодя ошибки и промахи, за которые расплачивалась страна и конкретные люди, в том числе и кровью. Теперь выходило, что этот человек, коварством и хитростью взобравшись на государственный трон, расправлялся с теми, кто много чего знал о злодействах преемника Сталина.

После освобождения 21 августа 1968 года, Судоплатов вернулся в Москву и занялся литературной деятельностью. Под псевдонимом Анатолий Андреев опубликовал три книги: «Горизонты: Повесть о Станиславе Косиоре», «На жестоком берегу: Повесть о Марцелии Новотко» и «Конь мой бежит».

Активно участвуя в ветеранском движении, он более 20 лет боролся за свою и боевых товарищей реабилитацию. Полностью был реабилитирован постановлением Главной военной прокуратуры РФ от 10 января 1992 года.

Незадолго до смерти в соавторстве с сыном Анатолием Судоплатовым (1943–2005) опубликовал книгу воспоминаний о своей жизни и работе «Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля» на английском, немецком и русском языках.

П. А. Судоплатов скончался 24 сентября 1996 года.

Автору довелось встретиться с героем повествования и описать свои впечатления о нем в одной из своих книг.

Утром 27 сентября 1996 года около здания, расположенного на территории «шестигранника» Главного военного клинического госпиталя ФСБ РФ собрались коллеги и друзья нашего героя. Это были бывшие нелегалы, партизаны, диверсанты …

Они сражались в годы Великой Отечественной войны за линией фронта в тайных операциях против немецко-фашистских поработителей. Стояли постаревшие бойцы в скорбном молчании. Они все были награждены Родиной, но пришли без орденов и медалей. Словно знали: у гроба своего учителя не будет его наград — их у него отобрали чиновники Хрущева. И они, его подчиненные, знали, что власть к нему отнеслась еще суровей, чем к ним.

Некоторое время после освобождения в Советском Союзе о нем было запрещено вспоминать.

Судоплатов и его коллеги больше любили Родину, чем она их. Он успел написать книгу, Родина не успела вернуть ему ордена. Он рисковал жизнью, как и его подчиненные — нелегалы, партизаны, диверсанты. Никто из них после службы не разбогател. Судоплатовцы взрывали неприятельские поезда и ликвидировали гауляйтеров и их помощников разных калибров.