Анатолий Терещенко - Хрущев. Охота на силовиков

На пленуме Хрущев крепко держал контроль над собравшимися. Он даже нарушал регламент, пытаясь придать решению больше убедительности:

«Может быть, спросим приглашенных на пленум товарищей, не членов ЦК — командующих округами, армиями, флотами, членов Военных Советов, всех коммунистов, которые приглашены. Кто за то, чтобы вывести товарища Жукова из состава Президиума ЦК, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принимается единогласно».

Со слов дочери маршала Эры Жуковой:

— Он пришел домой с посеревшим лицом и, появившись на пороге, отец произнес лишь: «Ну вот, сняли». Он стал единственным маршалом, которого после отставки не зачислили в Группу генеральных инспекторов МО СССР. Это было страшное унижение для маршала, когда в Группе «прописывались» даже генерал-полковники.

Жуков вспоминал об этом ударе унижения так:

«Я вернулся после этого домой и твердо решил не потерять себя, не сломаться, не раскиснуть, не утратить силу воли, как бы не было тяжело. Что мне помогло? Я поступил так. Принял снотворное, проспал несколько часов, поднялся, поел. Принял снотворное. Опять заснул. Снова проснулся, снова принял снотворное, снова заснул… Так продолжалось пятнадцать суток, которые я проспал с короткими перерывами… А потом, когда прошли эти пятнадцать суток, поехал на рыбалку».

В судьбе Жукова после отставки больших изменений не произошло. Извинения генералов и маршалов с того приснопамятного пленума иногда приходили. Полководец сохранил теплые чувства с боевыми товарищами, в том числе и союзником генералом Эйзенхауэром, ставшим 34-м президентом США (1953–1961). Встречаясь в Вашингтоне с Никитой Хрущевым в 1959 году, он поинтересовался судьбой маршала. Хрущев тогда недовольно буркнул:

«С вашим старым другом все в порядке. Не беспокойтесь о нем. Он ловит рыбу на Украине и, очевидно, как все генералы, пишет мемуары».

В мае 1965 года опального Георгия Жукова после продолжительного перерыва власть пригласила в Кремлевский дворец съездов на торжественное заседание, посвященное 20-летию победы. Присутствующие в зале встретили его бурными аплодисментами. Эта передача по ТВ запомнилась нам, слушателям ВШ КГБ, еще тем, что мы получили свои первые медали «XX лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

А теперь вернемся к статье Конева.

25 мая 1965 года старший преподаватель кафедры истории войн и военного искусства Военной академии Генерального штаба, доктор исторических наук профессор В. А. Анфилов лично беседовал с Жуковым, и спустя годы, в 1995 году, Военно-исторический журнал в № 3 опубликовал запись этих бесед. О встрече с Жуковым он вспоминал:

«Я рассказал маршалу, что эту статью писал не Конев … »

Конев, конечно же, переживал все годы о своей трусости перед ничтожеством, особенно в военном деле, каким оказался Хрущев.

В мае 1970 года, незадолго до смерти (21 мая 1973 года), Конев все же напишет письмо-покаяние Жукову. В нем он расскажет всю подноготную обманки:

« … В тот злополучный тревожный октябрь 57-го в стенах Кремля … возникла подлая ситуация, когда я, прямо скажу, потеряв бдительность, струсил … Мне … по сути дела, предъявлен был ультиматум. Или я заодно с ними в деле зарвавшегося Георгия Победоносца, или (в противном случае) заодно сяду с ним на скамью заговорщиков против партии и народа!..

А статью в «Правду» я не писал. Из ЦК позвонил Суслов: «Статья о проделках Жукова готова. Остается только тебе подписать ее». Я ответил: «Подписывать не буду, и точка!» Часа через два позвонил сам Хрущев:

«Завтра читай свою статью. И без фокусов. Ты понял?»

Назавтра, 3 ноября, я развернул «Правду». Действительно, разгромная статья … »

Конев понимал, что эта угроза мстительного Хрущева не пустой просто ляп — он может лишиться всего того, что имеет. Вот так полководец, дважды герой Советского Союза оказался в неприглядном положении.

Как писал Максим Петелин:

«Так боевые маршалы, не боявшиеся смерти во время войны, откровенно струсили и стали шельмовать своего бывшего фронтового друга. Имя Жукова на долгие годы было вычеркнуто из советской военной истории. Лишь во времена Брежнева, когда были изданы мемуары маршала Жукова, о прославленном полководце снова вспомнили … »

Конечно, проявлять упорство в своих обязанностях и оставаться молчаливым — лучший ответ на клевету. Но та единопартийная система, которая существовала в Советском Союзе, размывала «упорство в своих обязанностях» оставаться человеком. Боюсь, что Россия после 1991 года пошла этим путем утверждения правоты одной, главной партии, которая может забронзоветь. А, как известно, бронза, если ее не чистить, покрывается зеленым окислом, а потом и вовсе тускнеет.

Старший коллега автора, фронтовик генерал-майор Леонид Георгиевич Иванов, знакомившийся с делом Жукова, по этому поводу как-то заметил, что клевета — оружие более страшное, более ужасное, чем пуля, так как наносимые ею раны всегда неизлечимы — они не затягиваются. Наверное, это ранение от своего коллеги так и не зарубцевалось у Жукова до его кончины 18 июня 1974 года.

8 мая 1995 года полководцу Георгию Константиновичу Жукову установлен четырехметровый скульптурный монумент на Манежной площади в Москве перед Историческим музеем. Полководец изображен верхом на своем жеребце Кумире, топчущем копытами штандарты нацистской Германии …

Время умеет убеждать. Это его дар людям. К концу 1950-х пришло время задуматься политикам о состоянии армии. Общеизвестно, что реформирование одного из главных институтов любого государства, его вооруженных сил как правило происходило при трех событиях: поражении, победе или при очередной смене государственного строя в стране.

Первые два послесталинских месяца Хрущев вместе с Берией последовательно оттеснял и Маленкова от руководящего положения в государстве, руководствуясь изречением: «В политике друзей не бывает». Потом расправился и с Берией. Кстати, Хрущев заслужил награду англосаксов за убийство Л. П. Берии, личного врага фюрера. Маленков их не устраивал. Напрашивается вопрос — почему? Правительство Маленкова в мае 1953 года приняло решение об оказании масштабной помощи Китаю в его индустриализации. Для США это было кошмаром — военно-политический и экономический союз Китая и России начал воплощаться в реальность. Поэтому Маленков для них становился «чужим». Правительство в два раза уменьшило вознаграждения партийным чиновникам и отобрало у них право получать пресловутые «конверты». Это позволило Хрущеву через четыре месяца совершить новый «дворцовый переворот».