Леонид Млечин - 1991. Заговор? Переворот? Революция?

Но тогда казалось, что жизнь переменилась навсегда. Позволю себе еще одно личное отступление. В редакцию журнала «Новое время» на Пушкинской площади, где я тогда работал, пришел человек, которого еще недавно было невозможно себе представить свободно разгуливающим по улицам Москвы, поскольку советским судом он был приговорен к смертной казни за измену.

В пятидесятые годы КГБ готовил акцию по уничтожению руководителя исполнительного бюро народно-трудового союза в Западной Германии Георгия Сергеевича Околовича, эмигранта, родившегося в Елгаве. Он руководил оперативным сектором по подготовке и заброске агентуры НТС в Советский Союз.

Но руководитель боевой группы капитан Николай Евгеньевич Хохлов из 13-го отдела первого главного управления КГБ передумал.

18 февраля 1954 года капитан пришел к Околовичу домой (тот жил во Франкфурте-на-Майне) и представился:

— Георгий Сергеевич, я — Хохлов Николай Евгеньевич, сотрудник органов госбезопасности. ЦК КПСС приказал вас ликвидировать. Убийство поручено моей группе.

Он показал пистолет с электрическим спуском и глушителем. Поскольку никакого преступления Хохлов не совершил, то получил политическое убежище. Западные немцы устроили ему пресс-конференцию и разгорелся грандиозный скандал. В Москве военной коллегией Верховного суда Николай Хохлов был заочно приговорен к смертной казни.

А в 1991 году бывший капитан Хохлов как ни в чем не бывало приехал в Москву. Бывший специалист по «мокрым делам» совершенно не был похож на Джеймса Бонда. Николай Хохлов давно перебрался за океан и был профессором психологии в Калифорнийском университете. Казалось, его больше интересовала парапсихология. Впрочем, и само его появление в Москве было чем-то сверхъестественным.

Он даже сходил на Лубянку, где в центре общественных связей КГБ с ним поговорили вполне вежливо. Хохлова помиловали указом президента России.

Самым сложным в работе Иваненко оказалось выстраивание отношений с Ельциным.

— С каким настроением вы входили в кабинет Бориса Николаевича? — спросил я Иваненко.

— Если хотите, поначалу даже с каким-то трепетом. Но постепенно отношения начали портиться.

После августовского путча на Украине проходил референдум о провозглашении самостоятельного государства.

Ельцин спросил Иваненко:

— Ваш прогноз, Виктор Валентинович?

Иваненко позвонил в Киев председателю КГБ Украины Николаю Михайловичу Голушко, с которым у него были прекрасные отношения. Генерал-полковник Голушко станет после Баранникова министром безопасности России.

— Николай Михайлович, какой прогноз дают твои социологи? — поинтересовался Иваненко.

— Виктор, не сомневайся, Украина останется в составе Союза.

Иваненко эту информацию доложил Борису Николаевичу.

Через несколько дней Ельцин не преминул уколоть Ива-ненко:

— Чего стоит ваш прогноз? Восемьдесят процентов украинцев проголосовали против.

Чекистская информация не всегда была достоверной. Или подчиненные хотели сделать приятное председателю КГБ Украины?

Ельцин относился к Иваненко, кадровому чекисту, с недоверием. И в окружении президента в штыки встретили чужака. Влиятельные в российском руководстве фигуры пытались давать указания Виктору Иваненко и навязывали ему своих людей.

Руководитель ельцинской охраны Александр Васильевич Коржаков претендовал на роль руководителя самостоятельной спецслужбы.

Коржаков прислал к Иваненко своего подчиненного Бориса Ратникова:

— Назначьте его своим заместителем, чтобы у нас было к вам больше доверия.

Борис Константинович Ратников окончил Московский авиационный институт, потом Высшую школу КГБ. Служил в Афганистане советником местных органов госбезопасности.

Иваненко просьбу Коржакова отверг:

— Я к Борису Ратникову скептически отнесся. Хороший парень, но самая его высокая должность — начальник отделения КГБ по обслуживанию аэропорта Домодедово. Уровень не тот. У меня заместители — бывшие председатели КГБ автономных республик России. Если бы я его сразу назначил заместителем председателя КГБ России, меня бы все засмеяли. Я отказал Коржакову и нажил себе недоброжелателя. На меня писали доносы, что я втихаря работаю на коммунистов, тайно выполняю указания коммунистической партии. Интриганство всегда присутствовало.

Впоследствии Ратников стал первым заместителем начальника главного управления охраны. Получил генеральские погоны. Прославился тем, что занимался психотронным оружием и увлеченно рассказывал о его невероятных возможностях.

Враждовать с Коржаковым уже и тогда было опасно. Он находился рядом с Ельциным в бытность того первым секретарем московского горкома. Его уволили из КГБ за то, что он продолжал поддерживать отношения с опальным Ельциным. Но он не отрекся от своего бывшего шефа. Возил Бориса Николаевича на своем «москвиче», записывал его выступления на магнитофон, вытаскивал из неприятных историй.

Коржаков как никто другой знал Ельцина.

Перед беседой с президентом напутствовал тех, кому симпатизировал:

— Что бы он у тебя ни спрашивал — приятное, неприятное, — не отводи взгляд. Опустишь голову — уйдешь отсюда ним с чем.

Конечно, президент ему доверял.

— Что произошло с Коржаковым? — рассказывал Евгений Савостьянов. — Неплохой был парень, пока он резал хлеб и колбасу на наших совещаниях. А началось с мобильного телефона. Президент сам его не носил, отдавал Коржакову. Вот к нему и стали ластиться: Саша, очень нужно, соедини с шефом. Коржаков начал важничать: ладно, подумаю. Он же каждый день с президентом общается, его и стали уговаривать: ты ему скажи то-то и то-то. Он сначала отнекивался: да что я в этом понимаю? Да все ты понимаешь, ты главное — скажи! Так и пошло. Сами из него сделали фигуру.

В Белом доме нашлись и другие фигуры, которые хотели влиять на Иваненко.

Вице-президент Руцкой наставительным тоном сказал ему:

— Будешь реформировать органы, как я скажу.

Он хотел все территориальные органы КГБ объединить в несколько округов по типу военных.

Иваненко возразил:

— Не буду, Александр Владимирович, я подчиняюсь президенту.

— Возьми к себе замом Генку, начальника особого отдела в Липецке.

Тоже майор по званию. Но дружок вице-президента.

— Не возьму.

— Тогда мы тебя снимем, — обещал Руцкой.

Вице-президент был не единственный, кто затаил на Иваненко обиду. Или просто претендовал на его место.

Иваненко:

— Министр внутренних дел Виктор Павлович Баран-ников внушал президенту: «Органы КГБ против вас работали, а вот милиция — это ваша опора». В этой ситуации я был обречен на неуспех. Сначала Борис Николаевич принимал меня с докладом каждую неделю. Потом пробиваться к президенту стало труднее.