Леонид Млечин - 1991. Заговор? Переворот? Революция?

Белоруссия, вспоминает Козырев, больше других должна была хотеть сохранения Союза. Но и здесь были очевидны настроения в пользу независимости и полного суверенитета. Из Минска российскую делегацию повезли в Беловежскую пущу. Ельцин оказался там вечером. Кравчук приехал раньше и отправился на охоту. Он подчеркнуто держался в стороне.

Когда три лидера встретились, они еще не знали, чем закончится встреча.

«Кравчук приехал напряженный, — вспоминает Андрей Козырев. — Он ожидал, что Ельцин будет угрожать, выдвинет какой-то силовой ультиматум с требованием подчиниться Москве. В таком случае сама идея трехсторонних переговоров потерпела бы крах и дело кончилось бы разрывом между Москвой и Киевом… За этим маячили хаотический распад Союза, рост взаимного недоверия, а может быть, даже и ненависти. Мы приехали с вариантом сообщества или союза демократических республик… Украинцы долго не раскрывали своих намерений, так же, впрочем, как и белорусы».

Когда в Беловежской пуще появилась российская делегация, сели ужинать. Ельцин и Бурбулис завели разговор о том, что как бы ни развивались дальше события, три славянские республики должны держаться вместе.

Украинские делегаты в кулуарах подошли к Гайдару, Козыреву и Шахраю, которого Ельцин сделал государственным советником РСФСР по правовой политике:

— Ребята, с чем приехали? Если собираетесь давить в пользу Союза, то Кравчук уедет, потому что Верховный Совет Украины согласен только на независимость. Разумнее идти по пути объединения независимых государств, но без подчинения единому центру.

Тем не менее Борис Николаевич разговор начал с того, что сообщил: он имеет поручение Горбачева договориться с Украиной о подписании нового союзного договора. Положил на стол предложенный Горбачевым проект и передал слова Михаила Сергеевича: Украина может внести любые изменения, хоть полностью переделать текст, главное, чтобы подписала. Ельцин добавил, что если Украина согласна, он тоже поставит свою подпись.

Все зависело от Кравчука.

Леонид Макарович твердо сказал, что Украина союзный договор не подпишет:

— На Украине ситуация уже изменилась. Состоялся референдум.

Кравчук зачитал акт о независимости и назвал цифры проголосовавших «за» по регионам.

Ельцин был поражен:

— Это просто непостижимо! Что, и Донбасс проголосовал «за»?

— Да, — подтвердил Кравчук. — Нет ни одного региона, где было бы меньше половины голосов. Так что ситуация, как видите, изменилась существенно. Нужно искать другое решение.

Вот тогда и началось обсуждение идеи не единого государства, а союза государств. Борис Николаевич предложил поручить экспертам за ночь разработать идею союза братских стран. Гайдар, Козырев и Шахрай уединились в отведенном для российской делегации особняке и задумались над основными элементами возможного проекта соглашения. Той ночью им предстояло ответить на главный вопрос: как три союзные республики могут заключить договор без участия других республик?

Выход нашел Сергей Шахрай.

«Именно ему, — вспоминает Козырев, — принадлежит следующий аргумент: СССР создавался в 1918–1921 годах четырьмя независимыми государствами — РСФСР, Украиной, Белоруссией и Закавказской Федерацией. Поскольку ЗСФСР перестала существовать, остались три субъекта, некогда образовавшие Союз, причем их право на самоопределение неизменно сохранялось и в вариантах союзных договоров, и в Конституции СССР.

Таким образом, с чисто юридической точки зрения в Беловежской пуще собрались полноправные руководители трех полноправных же субъектов объединения, называвшегося СССР. Поэтому они были вправе принять решение о расторжении связывавших их до сих пор уз».

Для Гайдара и Козырева идеи Шахрая были неожиданными, но они находку оценили. К российской делегации присоединились белорусы.

— Я не подозревал, что у нас хватит мужества и такта принять такое решение, — вспоминал Шушкевич.

Украинцы, пока шла работа, прогуливались на свежем воздухе. Они сели за стол, когда работа уже шла к концу. Утром проект документа представили президентам и премьерам. Рядом с Ельциным сидел Бурбулис, позднее присоединился Гайдар.

— Все четырнадцать пунктов соглашения, — рассказывал Шушкевич, — мы принимали только консенсусом… Ни одна статья соглашения не была подписала в первозданном виде. Мы их сокращали, объединяли, изменяли, дорабатывали. По-моему, сделали все, что могли.

Президентам понравилась формула «Содружество Независимых Государств». Им дорого было слово «независимые», хотя в таком документе оно бессмысленно.

8 декабря Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали Минское (Беловежское) соглашение об образовании СНГ, в котором говорилось, что «Советский Союз прекращает свое существование».

Михаил Сергеевич Горбачев остался без государства.

— После подписания были речи, было, как положено, шампанское, — рассказывал Андрей Козырев. — Говорили, что сохранить Союз не удалось, но главное, что мы остались вместе. Рассказывают нелепую историю, будто американскому президенту Бушу звонили советоваться, можно это делать или нельзя. В реальности его потом поставили в известность о том, что произошло. Бушу обязательно нужно было позвонить. Я как профессионал и тогда это советовал, и сейчас считаю, что это было правильно. Хотя бы в силу ядерного параметра наших отношений мы обязаны друг друга информировать о подобных ситуациях. Это проявление ответственности в политике — объяснить логику происходящего, успокоить, что ядерная кнопка под контролем.

— Горбачев обиделся, что не ему позвонили первому.

— Напрасно он обиделся. С ним попытались связаться первым, но не получилось. Это абсолютно точно.

В этот момент президент Казахстана Нурсултан Назар-баев летел в Москву. Связались с ним, когда он уже находился в правительственном аэропорту Внуково. Ельцин по телефону прочитал ему подписанные в Пуще документы, пригласил присоединиться к ним и поставить свою подпись.

— Я поддерживаю идею создания СНГ, — ответил Нурсултан Назарбаев. — Ждите меня, скоро к вам вылечу.

Ему обеспечили воздушный коридор. Но президент Казахстана не прилетел. Не спешил присоединиться к тройственному соглашению. Хотел посмотреть: что выйдет из этого экспромта? Какой будет реакция? Отпугивало и то, что это соглашение только славянских республик.

В аэропорту Назарбаев заявил, что сожалеет о распаде единого государства, и призвал заключить хотя бы оборонительный союз и сохранить общие вооруженные силы.

Я спросил тогдашнего помощника Бакатина Вячеслава Алексеевича Никонова:

— Руководитель союзного ведомства госбезопасности знал, что готовится встреча в Беловежской пуще?