Ричард Роуэн - Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций

Однажды в конце сентября генерал Безелер вызвал к себе капитана Рефера, офицера разведки, состоявшего при его штабе.

— Что это за лейтенант Шрагмюллер? — спросил Безелер. — Я получаю от него донесения, и практически все сведения, им посылаемые, оказываются верными. Кто он такой?

Капитану пришлось сознаться, что про лейтенанта Шрагмюллера он ничего не слышал.

— Возможно, какой-то младший офицер, который проживал в Бельгии до объявления войны. Многие молодые и способные люди ждали этой возможности, чтобы себя проявить.

— Разыщите его и пришлите ко мне!

«Лейтенанта» так и не нашли; но на другой день из Брюсселя в канцелярию фон Безелера прибыла фрейлейн Шрагмюллер. Это была худощавая блондинка с задумчивым выражением лица и острым, проницательным взглядом. Все в ней говорило о глубоком и прозорливом уме.

Генерал и его адъютанты не сразу пришли в себя от изумления, особенно впечатлившись ярко-голубыми глазами фрейлейн. Без какого-либо смущения она четко отвечала на вопросы. Она пояснила, что, занимая пост цензора, хотела быть как можно более полезной.

— Ваши донесения, фрейлейн, — сказал ей фон Безелер, — обнаруживают незаурядное понимание военной стратегии и тактики.

Он рекомендовал продолжать внимательное чтение «неприятельской» почты и обещал ей повышение.

— Как только мы возьмем город и вытесним бельгийскую армию из Бельгии, я порекомендую вас в наш особый разведывательный корпус. Вас на какое-то время отправят в «школу», фрейлейн, где у вас будет возможность многому научиться. Я думаю, что у вас большие способности к секретной службе.

Антверпен пал 9 октября 1914 года, и Безелер сдержал свое слово. «Фрейлейн доктор» Шрагмюллер была освобождена от работы в цензуре и исчезла с таинственным поручением. В то время Nachrichtendienst содержала три школы для обучения методам шпионажа и контрразведки. Одна из них находилась в Леррахе, близ любимого доктором Эльзбет Фрайбурга, где вел свой частный семинар обер-шпион Фридрих Грюбер. Другая была в Везеле и опекалась такими мастерами разведки, как подполковник Остертаг, консул Гнейст и агенты Вангенгейм, ван дер Колк и Флорес. Третьей, в Баден-Бадене, заведовал проницательный майор Йозеф Салонек; эта школа координировала одновременно методы и обучение агентов германской и австро-венгерской разведки.

Возможно, фрейлейн Шрагмюллер посещала все три школы, проходя интенсивный краткий курс шпионских техник. Нет письменных свидетельств о ее занятиях или получении «диплома»; но говорят, что ее тренированный ум и безграничное рвение принимали все то, что обычные кандидаты находили таким трудным, как стимулирующий тоник для ума.

Обучению агентов секретной службы и полагалось быть трудным и суровым. Шрагмюллер как таковая перестала существовать. Ей назначили номер, обеспечили скромным жильем и некоторой суммой на покрытие скромных еженедельных расходов. Каждое утро она должна была являться к восьми часам утра на частную квартиру на тихой улочке и весь день проводила там, слушая лекции по военным предметам, составляя письменные доклады или сдавая каверзные устные и письменные экзамены.

Порядки там были типично спартанские — или прусские. Всячески внушалось, что профессия шпиона почетна и важна; но никакие ее опасности или трудности не были затушеваны патриотическими или романтическими убеждениями. Курсантов обучали обращению с секретными чернилами, чтению и составлению карт и планов. Приходилось накрепко запоминать форму всех армий, с которыми воевали немцы, названия войсковых частей и соединений, знаки различия и отличия. Не вызывает сомнения, что фрейлейн Эльзбет без труда отличала французские и бельгийские войска от британских; но сколько ей понадобилось, чтобы затвердить различия между Сифорскими и Гордонскими горцами (пехотные британские полки) или валлийскими гвардейцами и королевскими валлийскими фузилерами?

Курсанты этих школ, мужчины и женщины, подчинялись суровой дисциплине. Им не разрешалось знакомиться друг с другом — необходимая мера против случайного или умышленного предательства в предстоящих заданиях. В Баден-Бадене, например, во время лекций или общих занятий каждый «студент» сидел отдельно за своим столиком в маске, закрывавшей верхнюю половину лица. В передней, где эти маски снимали или надевали, будущие шпионы проделывали эту манипуляцию, повернувшись лицом к стене. Любой без маски, проходящий через комнату, не должен был быть опознан.

Им не позволялось задерживаться у выходной двери или дожидаться кого-нибудь на улице. Выпускались они через каждые 3 минуты поодиночке по окончании учебного дня. Вернувшись домой после интенсивных занятий, «студент» не мог считать себя свободным или неконтролируемым. Прикомандированные к школе сыщики сновали по городу, ведя тщательное наблюдение за каждым жилищем. По их отчетам определялись характер и личные наклонности «студента». Отмечалось все — привычку перемигиваться с хорошенькой барышней или делать ей знаки, выпивать больше двух, трех или четырех кружек пива и даже такое скромное излишество, как чрезмерное курение.

Фрейлейн Шрагмюллер не была замечена ни в чем таком, что могло бы ее опорочить. Несомненно, ничего подобного не содержалось в отчетах о ней, когда она получила приказ вернуться в штаб. Юная леди не проявила даже малейших признаков легкомыслия, так что можно было не опасаться, что из нее получится потенциальная шпионка-соблазнительница.

— Вы, кажется, осваиваете трудный предмет с отрадной быстротой, — отметил ее шеф. — Вся подготовка гражданских кандидатов к военной службе в военное время в основном осуществляется с помощью того, что ученые называют «методом проб и ошибок». Но для нас любая ошибка может оказаться фатальной. Мы сочли важным узнать, что такая высокообразованная личность с проницательным интеллектом может вынести из нашей системы обучения. Теперь вы подготовлены к действительной службе. Но мы не пошлем вас в Англию, Францию или даже нейтральную страну. Такие способности, как у вас, не стоит подвергать опасности — разве что в самых важных чрезвычайных ситуациях.

— А до этого, господин обер-лейтенант?

— Оставайтесь в Антверпене, — ответил он. Затем, заметив ее огорчение, добавил: — Там вы будете преподавать и сможете рассчитывать на повышение. Мы решили создать там нашу главную разведшколу, где в составе преподавателей будут только лучшие агенты и офицеры разведки.

До войны из всех резидентур германской секретной службы самым ценным считалось отделение в Брюсселе, находившееся в умелых руках Рихарда Юрса. Его преемники, вроде Петера Тейзена, старались ему подражать; но после завоевания Бельгии Брюссель стал всего лишь столицей одной из провинций Германской империи; поэтому и было признано необходимым перенести шпионский центр в другое место. Самое эффективное учреждение секретной службы должно было быть создано и задействовано на работу в Великобритании, во французских портах Ла-Манша, а также в нейтральной Голландии, где могли прочно обосноваться агенты вражеской разведки.