Ричард Роуэн - Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций

Вскоре он появился у ворот близлежащих казарм и приказал часовому, а затем начальнику караула:

— Проводите меня к вашему командиру. Я генерал Ламот.

Мале присвоил себе это имя, дабы заявить о себе военным, не из осторожности, а потому, что Ламот был военным, пользовавшимся заслуженной репутацией в парижском гарнизоне. Он принес с собой целый ворох фальшивых документов; депешу, якобы полученную со специальным курьером и содержавшую извещение о смерти Наполеона в России; резолюцию сената о провозглашении временного правительства и приказ о подчинении ему гарнизона столицы.

Неудивительно, что спустя сто лет после Ватерлоо психиатрические лечебницы мира оказались заполнены Наполеонами. Комплекс Наполеона больше всего благоприятствует мании величия. И Мале, в ту ночь с 23 на 24 октября, оказался, что называется, в своей стихии, не подозревая даже, что всего лишь подражает всем характерным повадкам того самого монарха, которому он так завидовал.

По его приказу были разосланы отряды, возглавляемые подчинившимися ему офицерами, для захвата ключевых позиций в Париже: застав, набережных и площадей. Другая часть войск отправлена была в тюрьму Ла-Форс, где в то время находились Гидаль и Лабори. И даже их освобождение обошлось без применения силы, без кровопролития и вообще каких-либо заминок. Никто не заподозрил грандиозный обман, осуществляемый заговорщиками.

Как только генерал Лабори предстал перед своим начальником Мале, он тотчас же получил приказ арестовать префекта Паскье. Затем Лабори, поддерживаемый Гидалем — которому пришлось задержаться из-за необходимости облачиться в парадную форму, — двинулся во главе отряда к министерству полиции, где ни о чем не предупрежденный своими агентами и застигнутый врасплох Савари сдался без сопротивления. Сам Мале приготовился вести другой отряд на Вандомскую площадь, намереваясь арестовать генерала Юлена в главном штабе Парижского округа.

Арест начальников полиции, Савари и Паскье, произошел около 8 часов утра без малейшего замешательства; оба были отправлены под строгим надзором в ту самую тюрьму, из которой только что вышли Гидаль и Лабори. И хотя срок унизительного ареста оказался недолгим, Савари впоследствии иронически именовали «герцогом де ла Форс» [9] Игра слов: «форс» по-французски «сила», «насилие», отсюда — «герцог от насилия» и вместе с тем «герцог из тюрьмы Ла-Форс». .

Мале тем временем нагрянул к Юлену и предъявил свои полномочия. Они, однако, не устрашили видавшего виды солдата. Объявив о необходимости просмотреть бумаги, он повернулся и попытался пройти в соседнюю комнату. Мале не мог позволить себе промаха и, выхватив пистолет, нажал на спуск — пуля раздробила Юлену челюсть. Этот выстрел стал первой неудачей Мале. За ней последовала вторая.

Генерал-адъютант Дорсе — в списке лиц, которых надлежало арестовать и заключить в тюрьму, он числился как фигура второстепенная — по какой-то случайности зашел к генералу Юлену раньше обычного. Мале дерзко встретил его и сразу же предъявил свой мандат, но Дорсе — генерал-адъютант, хорошо разбиравшийся в бумагах, — тотчас разглядел, что документы поддельные. Его проницательность едва не стоила ему жизни. Смертоносный пистолет Мале вскинулся вверх, нацелившись на Дорсе, когда внезапно в комнату вошел его помощник. У Мале после выстрела в Юлена остался в стволе всего лишь один патрон, а перезарядить пистолет не было времени. Но теперь перед ним были два офицера, готовые дать ему отпор.

Возможно, он справился бы с обоими, поскольку они не обладали его отчаянной и безудержной решимостью, но как раз в этот момент в комнату ворвался отряд солдат. По приказу Дорсе они быстро скрутили Мале. С этой минуты вся его безумная авантюра была обречена на провал. Савари и Паскье вскоре выпустили из тюрьмы Ла-Форс; сообщники Мале были арестованы.

Наполеон вернулся из катастрофически пагубной русской кампании с огромным желанием отыскать козла отпущения. То, что ему донесли о деле Мале издалека, заставило его едва ли не задохнуться от ярости. Безопасность его положения в Европе, во Франции и в Париже оказалась до абсурдного уязвимой. Придя в бешенство, он набросился на всех, а тайную полицию осыпал отборнейшей смесью корсиканской злобной брани и жаргона кордегардии. Однако Савари, который мог ожидать для себя участи Фуше, все же не был отправлен в отставку.

Заключенный — чья мания к заговорам и безответственность были хорошо известны — в течение шести часов был хозяином Парижа. Хитрость Мале, его чувство собственного достоинства и уверенная манера поведения подкупили или обвели вокруг пальца высокопоставленных чиновников. Он заручился поддержкой большого военного гарнизона, распахнул двери тюрьмы и захлопнул их вновь за государственными министрами и влиятельными чиновниками. И никто не выступил против него.

Ни он, ни его помощники не совершили ни единой ошибки. Вся власть, находившаяся в руках самых надежных сторонников императора, за одну ночь была аннулирована заговором этого безумца. Помешал лишь нелепый случай. И даже так, Мале добился успеха сверх всяких своих ожиданий. Вряд ли он намеревался управлять Францией — но если он хотел дискредитировать узурпатора, подвергнуть публичному осмеянию его фаворитов, то именно этого он и добился. Наряду с чудовищной неудачей и провалом с завоеванием России в том же самом году, это был еще один шаг к Эльбе.

Куда более серьезный исторический след Савари оставил как вербовщик, ибо именно он открыл Карла Шульмейстера, уникального шпиона императора Наполеона, которого можно назвать «Наполеоном военной разведки». Более 125 лет прошло с той поры, как закончилась кипучая деятельность Шульмейстера; но за весь этот долгий период европейской истории более умелый или отважный шпион так и не появился. Люди, которые пережили самое беспокойное и конфликтное время по сравнению с другими временами, французы 1789–1815 годов, среди огромного числа невероятных авантюристов ограничились выбором одного-единственного военного шпиона — Шульмейстера.

Столь же крайне неразборчивый в средствах, как и сам Бонапарт, он сочетал находчивость и безрассудство, присущие всем выдающимся агентам секретной службы, с такими особыми качествами, как физическая выносливость, энергия, мужество, остроумие и незаурядный актерский талант. Родился он 5 августа 1770 года в Ней-Фредштетте в семье лютеранского пастора, но вырос в приятном убеждении, что является потомком старинной и знатной венгерской фамилии. Причем в его жизни наступил момент, когда он смог подтвердить свое дворянство, правда, с помощью мастерски подделанных документов.