Ричард Роуэн - Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций

У Сэма Дэвиса, на его беду, при допросе обнаружили компрометирующие документы.

— Где ваш начальник Колмен? — спрашивали его в сотый раз.

Дэвис упорно твердил, что никакого Колмена не знает, что у него вообще нет начальника и что он уже много недель не разговаривал с офицерами южан.

Ему сурово напомнили, что он, как уличенный шпион, будет расстрелян или повешен, если не скажет правды. Ни угрозы, ни обещания не привели к выдаче «Колмена», находившегося тут же среди задержанных штатских и опасавшегося, что Дэвиса шантажом или угрозами заставят его выдать. Однако Дэвис не сломался и был казнен как рядовой шпион, не произнеся ни единого слова, что могло бы спасти ему жизнь. «Колмена» обменяли как безобидного сторонника мятежников. Позднее генерал Додж узнал от нью-йоркского биржевика Джошуа Брауна о том, как безуспешно разыскиваемый разведкой федералистов «Колмен» ускользнул из ее рук благодаря самопожертвованию Дэвиса. Тронутый героизмом шпиона южан, генерал Додж впоследствии сделал взнос в фонд на сооружение памятника Сэму Дэвису, американскому герою.

В 1864 году молодой человек аристократической наружности предложил северянам работать на них в качестве шпиона. Он объявил, что ему нужен только конь и пропуск через линию фронта — взамен он обязуется доставить сведения об армии мятежников в Северной Виргинии и их правительстве в Ричмонде. Ему дали коня, пропуск и немного денег, после чего он исчез, но спустя две недели объявился, как обещал, и представил письмо от президента южан Джефферсона Дэвиса на имя Климента Клея, эмиссара Конфедерации в Канаде, резиденция которого размещалась в Сент-Катерин, вблизи Ниагарского водопада. Шпион федералистов пояснил, что в конверте имеется только рекомендательное письмо; оно было собственноручно написано Дэвисом и пропущено невскрытым. В дальнейшем он сделался постоянным курьером мятежников между Ричмондом и Канадой; и все письма, которые он проносил в обе стороны, в Вашингтоне вскрывали, прочитывали и копировали. Для подобных шпионских манипуляций следовало пользоваться бумагой и печатями подлинных пакетов, и военному министерству федералистов приходилось импортировать из Англии бумагу, идентичную той, которой пользовался Клей в Канаде.

Одна из перехваченных подобным образом депеш помогла раскрыть план крайне опасной диверсии. Агенты мятежников должны были устроить пожары в Нью-Йорке и в Чикаго, подложив в крупных отелях и многолюдных публичных местах, таких как музей Барнума, «адские машины», которые могли бы по таймеру сработать одновременно. Это дезорганизовало бы работу пожарных команд, вынужденных метаться от одного очага пламени к другому. Комендант Нью-Йорка генерал Дикс и начальник полиции Джон Кеннеди с недоверием отнеслись к сообщению о заговоре, затеваемом Клеем, однако необходимые меры безопасности были приняты полицейскими и военными властями. И все же в отеле Святого Николая и в некоторых других местах в Нью-Йорке начался пожар; но взрывные устройства не сработали одновременно, и ни одно из них не причинило серьезных повреждений и не вызвало паники.

В течение всего первого года войны после каждого заседания кабинета Линкольна на Юг немедленно отправлялось донесение. Таким путем почти каждое сколько-нибудь важное решение правительства северян, имевшее интерес для конфедератов, немедленно становилось известным в Ричмонде. Наладившая эту постоянную связь разведывательная организация состояла в основном из почтмейстеров Мэриленда, которые почти поголовно служили у южан, хотя и были назначены на эти посты федеральным правительством. После того как агенты федеральной секретной службы, находившейся тогда под руководством Лафайета Бейкера, разгромили их организацию, предстояло ликвидировать секретных агентов разного калибра. Шпионы Юга, вроде Джеймса и Чарльза Милбернов, Джона Уэринга и Уолтера Боуи, долго боролись против превосходящих сил противника, которые наконец взяли над ними верх. Боуи однажды ухитрился улизнуть от четырех федеральных сыщиков, выследивших его на плантации Уэринга на реке Патюксент, когда тот переоделся «негритянкой», которая несла на голове корыто для стирки белья. Его задержали и допросили, но он убедил федералистских агентов, что и в самом деле является служанкой Уэрингов, и сыщики его пропустили. Впоследствии Боуи — чья карьера с «Рейнджерами Джона Мосби» вряд ли может считаться героической — был застрелен после ограбления лавки в Санди-Хилле. Его бывший хозяин, сообщник и защитник Уэринг был арестован как агент Конфедерации, и все его имущество было конфисковано.

Авраам Линкольн неоднократно заступался за обвиненных в шпионаже сторонников южан и спасал им жизнь. А в случае со знаменитой разведчицей-южанкой мисс Белл Бойд едва ли не половина армии федералов содействовала ее шпионской деятельности своей чрезмерной любезностью и снисходительностью.

«Женщина-шпионка — сама по себе обаятельное создание, — писал об этой талантливой шпионке писатель Джозеф Хергесхеймер, — но в кринолине она выглядит особенно романтичной и очаровательной». Искусно закутавшись в облако кринолина, Белл добивалась успеха как в преувеличении своих женских достоинств, так и в умении заставить врагов-северян попустительствовать ее сподвижникам — южным джентльменам. Признанная сторонница мятежников, застрелившая федерального унтер-офицера, когда ей не было и восемнадцати лет, она проносила информацию через фронт федералистов множество раз, и не только благодаря своему «романтическому очарованию». Больше всего ей способствовало то обстоятельство, что ни один офицер-северянин не хотел подвергнуться невыгодному сравнению с рыцарством южан и проявить неучтивость по отношению к молодой леди, в чьи планы входило захватить его или его людей врасплох, убить или взять в плен.

Белл Бойд — «самая знаменитая женщина, связанная с официальной секретной службой Гражданской войны», оставила о себе яркий образ сподвижницы, которая «не остановилась бы ни перед чем» ради дела Конфедерации.

Выступая в традиционной роли сирены, она очаровывала и заманивала в свои сети любого мужчину в военной униформе, у которого в качестве расплаты имелась военная информация. А ее противниками неизменно оказывались глупые или неосторожные офицеры. И даже когда Белл Бойд наконец арестовали, ей ничем серьезным не пригрозили и даже не обыскали. Ей было позволено взять в тюрьму чемоданы, в которых она умудрилась утаить от своих якобы бдительных стражей не менее 26 тысяч долларов.