Эндрю Петтигри - Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

Во-вторых, и это взаимосвязано с предыдущим пунктом, увеличивалась важность своевременности репортажа и передачи новостей. Раньше, когда народ искал в новостях ключ к вечным истинам, суетные дела преходящей жизни не были срочной заботой. Заметки о потопе, убийствах, одержимости бесами были равно интересны, случись все это сегодня или неделю назад, поблизости или в отдаленном регионе. Сила морального обличения в такого рода новостях была вне времени. Но когда новости стали восприниматься в меньшей степени как ключ к Божественным целям, а скорее как призыв к действию, своевременность стала принципиально важна. Во времена крушений империй XVIII века, породивших огромное количество газетных копий, необходимость срочности стала еще более очевидной. Она же подстегивала прогрессивные улучшения инфраструктуры, на которую опирались сети новостных сообщений. На протяжении всего изучаемого периода почтовые сети делали огромные скачки вперед: сначала — создание трансконтинентальной европейской почты; затем — добавление новых линий. Подъем североевропейских торговых держав в свою очередь стимулировал исцеление хронических пороков английских и французских почтовых систем. Эти усовершенствования, в конце концов, распространились и за океан [933] Там же; Ian K. Steele, The English Atlantic, 1675–1740: An Exploration of Communication and Community (New York: Oxford University Press, 1986), pp. 113-31, 168-88. .

Власти всегда осознавали, что знание есть сила. Одним из первых актов Массачусетской Ассамблеи после того, как разгорелся революционный конфликт, было создание почтовой сети повсеместно. Контроль за сетями сообщений был одним из аспектов войны, в которой у инсургентов было тотальное преимущество; в войне, долгое время безуспешной, оно стало решающим [934] Dierks, In My Power, pp. 189–234. .

Наконец, не стоит недооценивать важность исключительного масштаба новостей в обороте. В Европе он ощущался скачкообразно: первая памфлетная буря Реформации; последовавшие политические конвульсии Парижской Лиги, Гражданская война в Британии и Фронда; крещение огнем новостной печати в Тридцатилетней войне; рождение партийной политики в Британии; Американская и Французская революции. Европейское общество не только получило доступ к новостному рынку, но и убедилось в могуществе оборота и дублирования. Бенджамин Франклин, один из выдающихся умов своего времени, наблюдая за увеличивающимся могуществом современного репортажа (а его первым предприятием была типография), размышлял об эффективности организованной печатной кампании:

«Возможности, при которых одну и ту же истину можно периодически продвигать, помещая ее ежедневно под разным освещением в газетах, повсеместно читаемых, поистине безграничны… Нужно не только ковать железо, пока горячо, было бы весьма предусмотрительно раскалить его постоянной ковкой» [935] Eisenstein, Divine Art , p. 140. .

На этих трех китах и стоит решительное развитие новостного рынка в XIX веке. Именно тогда и только тогда ежедневная газета стала самым основным инструментом распространения новостей. В Северной Америке количество газет увеличилось с 99 до 230 с 1790 года по 1800-й. Причиной было не только возникновение читающей публики, но и сознательный акт отцов-основателей, поощрявших информирование граждан. Федеральное правительство обеспечило мощную финансовую поддержку, дав газетам привилегированный доступ к почтовым сетям, чтобы обеспечить экономичную и своевременную доставку [936] Richard R. John, Spreading the News: The American Postal System from Franklin to Morse (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1995). . В континентальной Европе развитие печати было более неоднородным; но к середине нового века ежедневные газеты значительно обогнали еженедельные или выпускаемые дважды в неделю.

Эти усовершенствования XIX века стали возможны благодаря двум последовавшим далее важным техническим новшествам: изобретению парового пресса и замене древесного сырья бумагой на тряпичной основе. «Наука паровой тяги» взвинтила объемы ежедневных публикаций, достигших потолка в 3000 экземпляров в эпоху ручной типографии, до числа, превышавшего названное во много раз [937] Aileen Fyfe, Steam-Powered Knowledge: William Chambers and the Business of Publishing, 1820–1860 (Chicago, IL: University of Chicago Press, 2012). . Бумага из древесины была потеснена новым обильным ресурсом. Влияние этих технических новшеств почти привело к чему-то очень похожему на всеобщую грамотность, по крайней мере среди горожан, бывших основными потребителями новостей. В свою очередь, это привело к росту политической активности среди тех, кто раньше не отличался предприимчивостью в этом деле; спрос на газеты заметно вырос. Это также способствовало разграничению газет по темам и по содержанию, так как газеты начали удовлетворять запросы в самых разных культурных и развлекательных сферах. Газеты стали качественно отличаться от всего, что существовало раньше.

Великая эпоха газет будет продолжаться полтора века, когда соревнование за власть в европейской политике стало стимулом к борьбе за демократию, а противостояние противодействующих сил посеет семена катастрофических войн XX столетия. В этих конфликтах газетам тоже предстоит сыграть свою роль, но они больше не будут иметь монополии на информирование. По мере того как европейцы изобретали все более разрушительное оружие и идео-логии, создавались и новые носители новостей: радио и телевидение. Когда эти новые средства массовой информации внедрились в жизнь общества, они быстро продемонстрировали свой потенциал в распространении новостей. Их тоже нужно было контролировать и держать в узде тем, для кого контроль над информацией был атрибутом власти. Но лишь с появлением цифровых медиа роль печати в этой растущей системе окажется под вопросом.

Ведущая роль печатных средств информации в предоставлении оперативных, регулярных сводок новостей больше не была чем-то само собой разумеющимся. В таком контексте век газеты кажется куда более скоротечным, чем предполагает естественный порядок вещей. Все в меньшей степени газета, как видели это ее почитатели, выступает полномочным инструментом, представляющим естественный расцвет цивилизации [938] Eisenstein, Divine Art , Chapter 4. .

В нашей современной жизни со всей неуверенностью и нестабильностью медийного мира, которые характеризуют начало XXI века, возможно, проще понять, почему похожее разнообразие новостей было бы так же уместно и 400 лет назад, в те эпохи, о которых рассказывается на страницах этой книги. Появление печати в середине XV века дало множество новых возможностей, но печати пришлось пробиваться в мире, где уже сложились системы распространения новостей: системы со своими стандартами, условностями, о которых хорошо были осведомлены те, кто стоял у власти. В последующие века печать разрушила и переделала эту структуру, приняв новых участников в сети обмена новостями, не сменив при этом полностью установленных правил. Новости того времени буквально во всем являются мультимедийным феноменом. Так же, как и новости нашего времени. И именно это и придает этой эпохе особое очарование.