Олег Никифоров - Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР

По данным Spiegel, уничтожить предстояло в считаные недели полмиллиона картотек. Но понятно, что превращение картотек в полоски резаной бумаги еще не давало гарантии, что их нельзя было бы восстановить. В пользу этого предположения свидетельствует деятельность ведомства Гаука.

Здесь надо сделать небольшое отступление. «2 января 1992 года стало датой, вошедшей в историю Германии», — считает немецкое государственное информационное агентство Deutsche Welle. В этот день к исполнению своих обязанностей приступил Йоахим Гаук — первый уполномоченный по работе с архивами Министерства государственной безопасности ГДР (BsTU), впоследствии ставший Федеральным президентом Германии. Должность эта появилась сразу после принятия закона, согласно которому каждый гражданин Германии получил право узнать, было ли у Штази на него досье.

Если было, то Федеральное ведомство по работе с архивами Министерства госбезопасности ГДР обязано предоставить заявителю все имеющиеся в наличие документы для ознакомления. Из-за длинного названия журналисты тут же окрестили ведомство по имени его главы — Йоахима Гаука, известного в стране священника и правозащитника. Интерес к архивам Штази среди граждан был огромный. 48 часов спустя после начала работы «ведомства Гаука» у его сотрудников не осталось необходимых для подачи заявлений формуляров. Сегодня ведомство возглавляет, напомним, Марианне Биртлер. На сегодняшний день в Ведомство по работе с архивами Штази поступило более шести с половиной миллионов запросов. Начиная с 1992 года с содержанием «своих» досье смогли ознакомиться более полутора миллионов человек. Ведомство по работе с архивами Министерства государственной безопасности ГДР предоставляет данные не только в частном порядке, но и ученым, журналистам, а также организациям для проверки политиков, чиновников, работников судов, видных общественно-политических деятелей на предмет их сотрудничества со Штази, а также для реабилитации жертв тоталитарного режима.

«Если измерять документацию в километрах, то их 110, — рассказывает Биртлер. — И это только то, что на бумаге. 50 километров данных уже рассортированы, но пока только по именам тех лиц, на которых заводились дела». По словам главы архива, вести поиск по каким-то ключевым словам пока возможности нет, а 60 километров документов еще только предстоит рассортировать.

По данным BsTU, реконструкция полутора миллионов листов резаной бумаги из 500 мешков сотрудникам ведомства удалось собрать и с помощью компьютерных технологий реконструировать 91 тысячу страниц из 23 мешков, и эта работа продолжается [51] https://www.bstu.de/archiv/rekonstruktion/ .

Что это означало для сотрудников внешней разведки, которые занимались уничтожением актов (хотя это уничтожение и проходило с согласия как правительства, так и фактически его контролировавшего «Центрального круглого стола»)? Это означало, что просто пропустить картотеку через бумагорезательную машину было явно недостаточно. Бумажные полоски надо было еще сжечь. Но с этим у сотрудников Гроссманна возникли проблемы. Единственной печи в помещениях, которые занимала внешняя разведка, явно не хватало для уничтожения всего объема материалов. Кроме того, отмечает Гроссманн, уже в декабре, то есть пару месяцев спустя после начала уничтожения архивов, «Центральный круглый стол» потребовал остановить печь. Вслед за этим соответствующее распоряжение поступило и от правительства. Для уничтожения оставалась еще центральная печь, расположенная в Вандлице. Но насколько успешно было ее использование, не имеется на сегодня никаких подтвержденных данных. Дело доходило до того, что сотрудники брали измельченный материал домой и сжигали его в домашних условиях: в печках для отопления, в каминах и даже на кострах во дворах домов. Когда возможность сжигания бумаг была серьезно ограничена, то полоски, оставшиеся от актов после пропуска их через шредеры, заливались водой и таким образом размягчались до полного превращения в кашу.

Как отмечает Spiegel, проблему для разведчиков представлял доступ к центральным архивам МГБ ГДР, где также сохранялись определенные картотеки внешней разведки. Но на этот раз помогло принятое правительством Модрова решение устранить все следы внешней разведки и в центральных архивах МГБ. Этому решению предшествовало создание специального учреждения по ликвидации спецслужб ГДР.

8 февраля 1990 года под давлением общественных организаций правительством был создан Государственный комитет по ликвидации МГБ ГДР (Staatliches Komitee zur Stasi-Auflösung). Уполномоченными этого комитета были назначены Вернер Фишер, представитель общественной организации «Инициатива за мир и за права человека», Георг Бём из Демократической крестьянской партии и в качестве представителя епископата Ульрих Шрётер. Параллельно был создан еще один комитет по ликвидации Ведомства национальной безопасности (Amt für Nationale Sicherheit), которое, как первоначально планировалось правительством Модрова, должно было бы заменить МГБ ГДР. Во главе его был Гюнтен Айххорн, бывший руководитель отдела в Министерстве финансов ГДР.

Перед ликвидаторами встал вопрос, что делать с секретными архивами госбезопасности: полностью их уничтожить или сохранить для общественности для последующего их анализа для подтверждения преступной деятельности МГБ ГДР? 12 февраля «Центральный круглый стол» принимает решение об уничтожении всех электронных носителей информации, чтобы они не могли попасть в руки ни западных, ни восточных спецслужб. После этого соответствующее распоряжение поступает и от правительства Модрова [52] https://www.bundesregierung.de/breg-de/aktuelles/staatliches-komitee-zur-stasi-aufloesung-gebildet-462900 .

Разумеется, реализовать это разрешение на уничтожение было непросто, поскольку комплекс зданий был уже оккупирован Гражданским комитетом Берлина. Здесь необходимо сделать отступление и объяснить, что представляли собой гражданские комитеты. Наряду с круглыми столами и «Новым форумом» они представляли собой, по сути дела, неформальные органы управления страной. Гражданские комитеты (Bürgerkomitees) появились в начале декабря 1989 года, когда появились сообщения, что сотрудники МГБ начали уничтожать документы министерства. Первый подобный комитет появился 4 декабря в Эрфурте, и в дальнейшем они начали захватывать региональные и окружные управления МГБ с целью предотвращения уничтожения документов. Гражданский комитет Берлина был создан 15 января 1990 года в ходе акции по захвату комплекса зданий Штази. В нем состояло порядка 100 человек: студенты, люди искусства. По сути дела, это были гражданские активисты, весьма далекие от спецслужб и понимания их задач. Для них Штази была репрессивной машиной, которую следовало разрушить, а тех, кто ее обслуживал, судить. Тем не менее людям Фишера удалось объяснить им принципиальную разницу между задачами, которые стояли перед Штази и перед разведчиками, хотя организационно они входили в МГБ. Ссылаясь на опыт одного из координаторов Гражданского комитета Дэвида Гилла, Spiegel приводит его слова. Описывая свою встречу с разведчиками, он отмечал: «Нам приходилось иметь дело не с неотесанными обывателями, а с образованными людьми, и им не приходилось особенно долго нас убеждать». Его мнение дополняет Йоахим Гаук: «Нас возмущали действия Штази, направленные против народа, но чем они занимались за границей нас особо не волновало».