Инна Владимирова - Blood diamond [litres самиздат]

– Знаете, кто это? – шепнул он быстро. – Это один богатый американец, бывший бутлегер. Мистер Адамсон. Идем к нему. Сейчас ты, Берни, снова, как это ни парадоксально, станешь моим иностранным агентом, который направляется в Берлин. Не забывай надувать щеки и грозно сдвигать брови на переносице. Ах, черт возьми! Мэри, поздравляю, вы снова приняты в число моих жен. Какой случай! Фортуна! Если я его сейчас не вскрою на сотню долларов – плюньте мне в глаза! Идем! Идем!

Мэри заметила, как Берни хохотнул с последних слов Смита – она поняла, что Берни готов сделать это в любой момент.

Действительно, в некотором отдалении от концессионеров стоял молочно-голубой от страха мистер Адамсон в чесучовом костюме и канотье.

– Вот и он, – сказал Джон шепотом, когда они втроем подошли к нему, – вот тот самый человек, о котором я вам говорил. Да-да, иностранный агент! Едет в Берлин для выполнения важного политического задания. Не обращайте внимания на его костюм. Это для конспирации. А это моя жена, тоже задействована в этой операции. Везите нас куда-нибудь немедленно. Нам нужно поговорить.

Мистер Адамсон, приехавший в Кале, чтобы отдохнуть от американских потрясений Великой Депрессии, был совершенно подавлен – он надеялся больше никогда не встречать Джона Смита на своем пути. Мурлыча какую-то чепуху о Новом курсе Рузвельта, мистер Адамсон посадил всех троих в такси и повез их в ресторан в центре города.

Ресторанные столы были расставлены рядом с аккуратным газоном, усаженным разноцветными петуниями. Глухо бубнил оркестр, и маленькая девушка-официантка, под счастливыми взглядами посетителей, ловко бегала между столиками с подносом в руках.

– Прикажите чего-нибудь подать! – втолковывал Смит полуживому Адамсону.

По приказу опытного Адамсона было подано несколько круассанов с малиновым джемом и кофе.

– И поесть чего-нибудь, – сказал Джон. – Если бы вы знали, дорогой мистер Адамсон, что нам пришлось перенести сегодня с моими друзьями, вы бы подивились нашему мужеству. А уж что нам предстоит…

С отчаянием думал мистер Адамсон о том, зачем он вообще сюда поехал – лучше бы остался в Штатах. Но он безропотно заказал три мясных салата с белым вином и повернул к Джону свое услужливое лицо.

– Так вот, – сказал Джон, оглядываясь по сторонам и понижая голос, – в двух словах. За нами следили уже два месяца немецкие агенты, поэтому пришлось взять мою дорогую женушку… Кстати, знакомьтесь, это Мэри, моя жена. Так вот, пришлось взять ее с собой, и, вероятно, завтра на конспиративной квартире нас будет ждать засада. Придется отстреливаться.

У Адамсона выступил на лбу пот.

– Послезавтра мы будем в Берлине, – продолжал Смит, серьезно глядя на несчастного мужчину. – Вы знаете, что Гитлер готовит против Америки? О нет, молчите! Молчите! Мне посчастливилось стать одним из добровольцев, который отправится в Германию для диверсионной работы. А это, – он пальцем ткнул в сторону уплетающего салат Берни, – это наш лучший агент. Именно он будет работать среди нашего потенциального врага… Но завтрашний день – самый важный. Мы боимся, что на конспиративной квартире нас будет ждать засада. Но мы рады встретить в этой тревожной обстановке преданного борца за родину, дорогой мой мистер Адамсон!

Мэри, отпив из бокала вина, мысленно усмехалась, удивляясь таланту Смита так ловко вешать лапшу на уши этому мистеру Адамсону.

– Да! – шептал Джон. – Мы надеемся с вашей помощью поразить врага. Я дам вам пистолет.

– Не надо! – твердо сказал мистер Адамсон, испуганно ежась.

В следующую минуту выяснилось, что бывший бутлегер не имеет возможности принять участие в завтрашней битве с немецкими агентами. Он очень сожалеет, но не может. Он незнаком с военным делом. Он в полном отчаянии, но для спасения жизни этого смелого агента готов оказать возможную финансовую помощь.

– Вы верный друг отечества! – торжественно сказал Джон, запивая салат вином. – Америка вас не забудет! Сто долларов могут спасти нашего друга.

– Скажите, – спросил мистер Адамсон жалобно, – а пятьдесят долларов не могут спасти его?

Смит не выдержал и под столом восторженно пнул Берни ногой.

– Я думаю, – сказал Морель, – что торг здесь неуместен!

Мистер Адамсон в первый раз в жизни услышал голос этого грозного агента. Он так поразился этому обстоятельству, что немедленно передал Джону двести долларов. После этого он уплатил по счету и, оставив друзей за столиком, удалился по причине головной боли, оглядываясь на жену Смита.

– Кто это был? – спросила Мэри, когда этот мужчина наконец ушел.

– Это был мистер Адамсон, – ответил ей Джон. – Бывший бутлегер.

– Что-то не похож он на бутлегера, – усмехнулся Берни.

– Он был одним из троих братьев, которые занимались этим делом. Он младший – конечно же, старшие братья его и всерьез-то не воспринимали и в курс своего дела особо не вводили.

– Отчего же он вас так боится? – поинтересовалась девушка.

– Он влез в их дело, – ответил за своего друга француз.

– Бинго! – усмехнулся Джон. – Я начал работать на них, как раз за пару месяцев до отмены сухого закона. И, признаться честно, чуть было не развалил весь их бизнес… Знаете, я решил продавать их виски одному гангстеру в соседнем штате, а это заметили полицейские. Из-за этого тогда такая разборка была… В общем, была серьезная перестрелка между полицейскими, гангстерами и местными. Среднего Адамсона застрелили тогда же. Из-за меня же младший из братьев Адамсон попал в тюрьму – о, вы бы только знали, насколько страшны были тюрьмы в Вирджинии. С тех пор он боится меня сильнее, чем огня.

– Ты хоть как-то сам заработал с этого? – спросил Морель.

– Конечно, – Смит кивнул. – К тому же, мистер Адамсон никогда не отличался особой физической силой, так что… Я мог себе позволить поколачивать его, чтобы выбить себе больший процент от продаж.

– Вы жестоки, Джон, – произнесла Мэри, не глядя на него.

– Не я жесток, а то время и условия, в которых мы тогда жили, – резко ответил он. Смягчившись, продолжил: – Что ж, я думаю, вы получили все ответы на свои вопросы… Думаю, теперь мы с вами можем спокойно позавтракать.

Долгие лишения, которые испытал Джон на себе еще в Марселе, требовали немедленной компенсации. Поэтому в этот же день американец напился в ресторане до столбняка и чуть не выпал из трамвая (благо, его вовремя подхватила Мэри) на пути в гостиницу.

Берни, который выпил не меньше самого Смита, все-таки кое-как помог Мэри дотащить его от трамвайной остановки до номера, но потом, не попрощавшись, поплелся в свой номер. Девушка же, беспомощно глядя на распластавшееся на полу тело Джона, стояла в проеме распахнутой двери и не знала, что ей делать.