Тим Ясенев - Роберт Джонсон и утерянная формула

После этого Маркус посадил историка в салон “Фиата” и повез в городок Монте-Арджетарио, что находится в ста сорока километрах к северу от Рима.

По дороге Джонсон любовался видом Тирренского моря и думал, почему он живет не здесь, а в шумном городе. Наверное, потому, что там, среди людей, развивается наука, улицы кишат информацией и историей. Там идет движения общества. А здесь все стабильно и однообразно.

***

Место, где был обнаружен город, было действительно уникальным. Это был полуостров в виде овала, который как бы держался на двух тонких нитях-перешейках.

На вершине холма в центре полуострова и были обнаружены стены домов.

Джонсон прибыл на место и тут же обратил внимание на масштабы работ: раскопано было порядка 30 ар земли, из нее торчали каменные серые глыбы, рядом с ними стояли палатки, вокруг шла непрекращающаяся возня.

Карл Шварцберг, как и всегда сидел под тентом и следил за проведением работ.

Увидев Роберта, он повернулся к гостю и пошел ему навстречу.

– Доброе утро, герр Джонсон, – сказал по-немецки Карл.

– И вам того же, герр Шварцберг, – улыбаясь и пожимая руку, произнес нумизмат.

– Эта территория теперь будет еще и под вашим контролем, – заявил немец, – должен сказать, работа идет в нормальном режиме, происшествий не было.

– Покажите мне золото, что вы обнаружили, – попросил герой.

– Да, разумеется.

Шварцберг проводил гостя в палатку, в которой за столом сидела Диана и перебирала найденные монеты. Она подняла голову и увидела перед собой высокого красивого мужчину в неофициальной одежде, что придавало ему привлекательности.

– Доброе утро, фрау, – ласково обратился к Сандерс Роберт.

– Здравствуйте, герр, – с удивлением и восхищением произнесла девушка, – вы и есть тот самый нумизмат Джонсон?

– Глупая девка, – пробормотал под нос Карл, – это доктор Джонсон из США.

– Спасибо за прием. Я останусь с этой дамой и монетами наедине, – заявил Роберт.

Шварцберг ушел, а герои остались одни в палатке.

– Я не думала, что вы выглядите именно так, – заявила Диана.

– Отчего же? – поинтересовался историк.

– Когда Шварцберг сказал, что сюда приедет эксперт-нумизмат, я представила себе пожилого профессора в костюме и скучным лицом. А вы…

– А вас, простите, как зовут? – спросил Джонсон.

– Диана Сандерс. Я из Англии.

– Хочу сказать, что вы самая прекрасная англичанка из всех, что мне встречались, – заявил Роберт, перейдя на привычный для него английский.

Он смотрел на казавшиеся ему острые черты лица Дианы, ее простоту и неприметность, но она чем-то сразу ему приглянулась. Наверное, улыбкой. Она всегда улыбалась и, рассказывая что-то, всегда жестикулируя руками, а часто просто держа их, соединив кончики пальцев вместе.

– Спасибо, доктор Джонсон. Мне давно никто не делал комплиментов.

– Называйте меня просто Роберт, – попросил герой, – расслабьтесь, не смотрите на меня как на волка, я не сделаю вам плохого.

– Я по привычке. Шварцберг постоянно меня унижает. Он считает, что он тут может творить, что хочет. Я его ненавижу, но что поделаешь, он хорошо платит, а моей семье нужны деньги.

– Ясно, – сказал Джонсон и задумался. Он хотел уехать в Рим, но, кажется, теперь для него это станет проблематичным.

– Я уже боюсь Шварцберга как…

– Как собак, верно? – заметил историк.

– Откуда вы знаете? – удивилась девушка.

– У вас на руке шрам похожий на укус собаки, а еще, когда я сказал про волка, вы вздрогнули, а еще вы любите рассказывать анекдоты, любите чистоту, а еще, именно вы обнаружили клад.

– А это вы как узнали? – еще больше удивилась Диана.

– Это мне рассказал Маркус, с которым я ехал сюда три часа, – улыбнулся герой.

– Я совсем отвлекла вас от дела, – сказала героиня.

– Ничего страшного, я здесь надолго, так что все еще успею. А вот с вами я бы еще поговорил.

– Скажите, что для вас интереснее: женщины или монеты?

– Монеты интереснее, а женщины приятнее, – заявил историк и поцеловал руку Сандерс.

Она расплылась в улыбке и смущении.

– А теперь все же перейду к монетам.

Глава 3 “Научный джентльмен”.

Роберт взял одну золотую монету, взвесил ее в руке и сказал: “Римский ауреус массой в восемь грамм. Октавиан Август, 31 год до нашей эры, равен двадцати пяти динариям по номиналу”.

– Потрясающе. Я выяснила это за полдня, а вы за три секунды! – воскликнула Диана.

– Это моя работа. Кстати, динарии были так популярны у восточных торговцев, что они привезли их на родину и стали выпускать собственные, причем с изображением римского императора.

– История денег действительно интереснее, чем я думала, – заявила Сандерс.

– На монетах можно прочесть многое. Это своеобразное зеркало эпохи.

– Вас прислали сюда, чтобы вы убедились в подлинности монет и прочих находок, вы будете проводить экспертизу?

– Я бы мог провести анализ металла, но я вижу и без него, что это золото. Присутствует характерное потемнение от времени, металл тяжелый, – герой взял в руки еще несколько монет и посмотрел на них.

– А что насчет серебра? – спросила Диана.

Джонсон взял один динарий, взвесил его в руке и заявил: “Монета подлинная, судя по размерам и массе, это серебро. У него есть характерная патина, которой нет на других металлах и сплавах”.

– Предлагаю вам, Диана, пройтись со мной по раскопу, заодно обсудим ход работы, – предложил Роберт.

– Боюсь, моя работа не позволит этого.

– Вы теперь работаете и на меня, а по любому вопросу я могу договориться с вашим начальником.

– Тогда я согласна, – сказала Сандерс и улыбнулась.

Историк взял девушку за руку и повел на улицу.

Солнце по-прежнему ярко светило и сильно припекало. Рабочие трудились в ямах, доставая из многовекового плена земли все новые и новые свидетельства жизни римлян.

Шварцберг сидел под своим персональным тентом и внимательно наблюдал за ходом работы, а теперь его привлек доктор Джонсон со своей новой спутницей Сандерс.

“Вот же, американцы! – думал с презрением Карл, – и даже эта никчемная девка нашла себе покровителя. Куда он только смотрит?”

Диана показывала гостю все места раскопок, рассказывала подробно о каждой стене, а Роберт внимательно и с наслаждением слушал, как рассказывает девушка. Надо сказать, что у Дианы был талант рассказчика. Она говорила складно, умела подбирать фразы, хоть делала это не спеша, что давало возможность вникнуть в суть каждой мелочи.

– Не сочтите за дерзость, Роберт, но не могли бы вы узнать, не нужен ли в Принстоне реставратор и искусствовед? – попросила девушка.

– Что, хотите переехать в США? – спросил Джонсон.

– Да куда угодно, лишь бы подальше от Шварцберга. К тому же там, у вас, такие возможности, – прошептала Сандерс.