Марк Рабинович - Чудотворцы

– И где он только берет людей? – спрашивал Сефи – У него что, воины не кончаются? Скольких из них мы положили под Эммаумом и Бейт-Цуром, а они все прут и прут…

– Не в людях дело, а в золоте – объяснял ему Публий – Он гребет серебро и золото со всей своей огромной державы. А если не хватает податей, то он грабит храмы, благо лишних богов в его империи хватает. Ну, а если есть серебро и золото, то можно нанять наемников. Он уже бросил клич, и теперь к нему стекаются голодные до добычи авантюристы со всей Ойкумены.

Однако вскоре до Иудеи дошла весть о болезни Базилевса. Слухи были противоречивы. Одни восторженно рассказывали, что царь так расстроился узнав о победах Иуды, что сразу занемог и немедленно раскаялся в том, что навлек беды на Ершалаим и Храм. Публию, однако, плохо верилось в раскаяние Базилевса, в чем его поддерживали Сефи и Агенор. Последний возник, как всегда, неожиданно и, как всегда, в попине, где сидели оба друга за кувшином дешевого, по случаю безденежья, вина.

– Раскаялся он, как же – доверительно говорил Агенор, с опаской посматривая на изуродованное лицо Сефи – Раскаялась бабушка, что дедушке дала… На самом деле, как рассказывали мне верные люди, его давно уже убили в Персии и убили свои же люди, которым он задолжал жалование. Слухи же об его болезни распространяет наш общий друг Лисий, неоднократно битый Иудой, но все еще бодрый. А на престол империи взошел сын покойного, Антиох Евпатор, опекуном которого покойник успел назначить Филиппа…

– Что это за Филипп такой? – спросил Сефи, ухмыляясь.

– А этого, мой друг, не знает никто – отвечал Агенор – Он возник из ниоткуда и, хочется надеяться, уйдет в никуда. Тем более, что в этом заинтересован этот подлец Лисий, фактически захвативший власть в империи и отстранивший Филиппа.

– Так Лисий у нас теперь царем? – удивился Публий.

– Царем он выставляет Евпатора, которому всего лишь девять лет. Но юный царь уже успел назначить Лисия верховным правителем и, заодно, главнокомандующим.

– А что Филипп?

– Филипп, похоже, затаил зуб на нового правителя, по крайней мере на это хочется надеяться. Чем раньше они подерутся, тем лучше для нас, а после этого пусть хоть оба проваливаются в свой Аид. И чем раньше, тем лучше, потому что на Иудею уже идет их войско.

– Много ли их?

– Да уж немало – мрачно ответил Агенор – Одних только пеших у них чуть ли не сто хилиархий. А еще тысяч двадцать конных.

– Где только набрали? – удивился Сефи.

– В нашей империи народу уже не хватает, а может им надоело гибнуть за царя. Ну так Лисий набрал вместо них всякой сброд из соседних государств. Пришли наемники из Пергама, Вифинии и Каппадокии, есть там бойцы с Крита, Кипра, Родоса и даже с Киклад. Есть у них и слоны.

– Так, выходит, римляне еще не всех слонов отравили, согласно Апамейскому договору? – воскликнул Публий.

– К сожалению, не успели. Их, этих последних слонов Лисий двигает на нас. У него их не менее тридцати.

– Откуда ты только все это знаешь? – удивился Сефи.

Агенор лишь многозначительно усмехнулся и подмигнув Публию, покинул попину. Его сведения оказались точны. Как раз в это время Публий руководил возведением земляной насыпи напротив Хакры. Дело в том, что сирийская цитадель, несмотря на все победы Иуды, даже не думала сдаваться и время от времени угрожала Храму. Это сковывало силы, так как под ее стенами приходилось держать заслоны, препятствуя вылазкам наверх, в Ерушалаим. Но разделаться с Хакрой, стены которой он сам же и возводил, Публий так и не успел. Как оказалось, не решаясь идти прямо на Ершалаим, Лисий повел свое огромное войско на Бейт-Цур. И теперь Публий направлялся туда, чтобы укрепить оборону, и едва успел до подхода сирийцев. Стены, которые начали восстанавливать под его руководством, продолжали строить по его чертежам и после того, как он ушел с войском на Гезер, и теперь они представляли собой серьезное препятствие для войск Лисия.

– Вода у нас есть из своих колодцев – говорил Йешуа, командующий гарнизоном – Оружия тоже хватает. Нас тут немного, конечно, но крепость мы удержим. Помогут и те машины, что сделали наши умельцы по твоим чертежам. Вот только с едой плохо. Склады почти пусты, ведь год-то был субботний. Будем надеяться на Иуду…

– Надеяться будем только на себя – строго сказал Публий и внутренне усмехнулся: так, пожалуй, мог бы выразиться Симон.

Четыре баллисты, собранные местными мастерами, выглядели вполне достойно и Публий установил их на стенах в заранее намеченных им местах. Войска Лисия появились на следующий же день. У них тоже были боевые машины и эти машины немедленно приступили к разрушению стен. Публий с ужасом смотрел, как не такие уж и большие камни, выпущенные из баллист и онагров, выбивают целые куски из непрочных саманных блоков. Он немедленно направил свои баллисты против вражеских машин, но сирийцы быстро поставили защитные щиты и разрушение стен продолжилось. К ночи, когда сирийцы прекратили обстрел, Йешуа собрал совещание.

– Что будем делать? – спросил он – Еще два дня и от нашей стены ничего не останется.

– Вылазка – предложил один из сотников – Ударить по ним ночью и сжечь все их проклятые машины дотла.

– Не знаю, не знаю – с сомнением в голосе пробормотал командир – Не такие уж они дураки и давно уже не относятся к нам с пренебрежением.

– Так что же делать? – смутился сотник – Вот если бы ударить по ним с двух сторон, чтобы отвлечь. Хорошо бы напасть сзади, да только некому. Даже и не знаю…

– А я, пожалуй, знаю! – сказал Публий.

Они напали этой же ночью. Вначале, четыре баллисты Публия одним залпом выбросили по три больших склянки. В содержимом склянок он вовсе не был уверен, потому что раньше никогда не изготовлял "греческий огонь". Не все компоненты удалось достать, но к счастью на складах нашлась и селитра и сера и даже большая бочка "крови земли", которую использовали для освещения. На свой страх и риск он добавил еще оливкового масла. Теперь уже поздно было что-либо менять, и он только надеялся, что правильно выверил прицел. Но нет, прицел оказался верен и склянки, разбившись о защитные щиты и о лафеты баллист, выбросили свое содержимое. Следом за склянками в дерево щитов и лафетов полетели горящие стрелы и адская смесь немедленно вспыхнула. В свете пожаров хорошо была видна суета вокруг машин. Растерянные сирийцы сбегались со всех сторон в попытке загасить пламя, но им было невдомек, что водой невозможно потушить "греческий огонь". Когда суматоха достигла пика, Йешуа, напряженно всматривающийся в это сцену, подал сигнал и ворота крепости распахнулись, пропуская небольшой отряд из отборных храбрецов во главе с давешним сотником. Пользуясь суматохой вокруг пожаров они начали резню и успели убить несколько десятков, прежде чем отступили обратно в ворота, не потеряв ни одного бойца. Но, самое главное, они отвлекли врагов от спасения машин и машины сгорели дотла.