Михаил Алексеев - 22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка

После этого в марте 1946 года супруги Велькиши были помещены в лагеря для военнопленных, где находились в различных лагерях (г. Сталиногорск, Красногорск, Брест), а в 1951 г. переведены в г. Минск и арестованы.

Исходя из этого можно сделать вывод, что помещение супругов Велькиш в лагеря для военнопленных, последующий арест и привлечение к уголовной ответственности явились следствием их отказа от сотрудничества с советской разведкой в послевоенный период.

В 1946 г. М. Велькиш родила сына Томаса, который вместе с родителями находился в лагерях, после их ареста помещен в детприемник МВД БССР и сведений о его дальнейшей судьбе в деле нет.

Старший сын, Велькиш Михаил Курт, 1942 года рождения, также находился вместе с родителями в лагерях, умер в 1948 году (туберкулез).

ПОСТАНОВИЛ:

Постановление Особого совещания при Министре государственной безопасности СССР от 16 января 1952 года в отношении Велькиша Курта Рихарда и Велькиш Маргариты, обвиняемых по ст.8 – 38 УК БССР, отменить и дело прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления.

Велькиша K. P. и Велькиш М. признать реабилитированными.

Копию постановления направить Генеральному прокурору Республики Беларусь.

Начальник отдела И. И. Суховерх».

Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Указ. соч. – С. 463–467.

В Берлин я прибыл в марте 1937 года в качестве дежурного коменданта торгпредства. Он мне показался обычным капиталистическим городом со множеством магазинов, в которых от безделья скучали продавцы из-за отсутствия покупателей, обилием полицейских, транспорта. Но это впечатление было чисто внешним. Уже через несколько дней, присмотревшись, я понял, что в городе идет напряженная внутренняя жизнь. Часто натыкался на объявления, в которых сообщалось, что такой-то за коммунистическую и антинародную деятельность приговорен к смерти и приговор приведен в исполнение. В городе огромная масса плакатов: в метро, в трамваях, в автобусах, на витринах магазинов, призывающих к бдительности: «Осторожно! Враг прислушивается!». Если в общественном месте по радио исполнялся гимн, то немцы, став по команде «смирно», обязаны были вытянуть вперед правую руку и обязательно спеть его. Не выполняющих ритуал ожидали побои. Несколько раз я сам, не исполнив ритуала, избежал избиения лишь потому, что показал полицейскому свой советский паспорт, и отделался только оскорблением.

В те годы наше торгпредство, консульство и посольство жили в обстановке травли в печати, киножурналах, а особенно – в газетах. В торгпредстве было много гестаповских ищеек в лице представителей торговых фирм, преподавателей немецкого языка, которые пытались выявить среди нас разведчиков. В те годы работники торгпредства – советские граждане – проживали в одной гостинице. Когда же в Берлин прибывали «высокие» гости, например Муссолини, у нас в номерах обязательно проводились обыски.

Подробнее остановлюсь на деятельности гестаповских агентов, и в первую очередь преподавателей немецкого языка. Языку нас обучали три сестры, которые от нас не скрывали своего знания русского языка в отличие от преподавателя‐мужчины. Он обучал языку только руководящих работников и отличался весьма изощренными методами работы с нами. Одна из сестер пыталась узнать о нашей работе в Советском Союзе, другая – о деятельности в Германии, а третья больше занималась вербовочной работой. Мужчина-преподаватель был у них руководителем. Но в те годы мы об этом только догадывались.

Сестры всегда знали, где я был вчера вечером, каким транспортом пользовался, в каких магазинах и что покупал. Этими данными они потом пользовались на занятиях, чтобы уличить нас во лжи. Весьма искусно за нами было организовано и внешнее наблюдение. Иногда в городе нас сопровождал один человек до возвращения домой, но существовало и квартальное наблюдение, когда меня по пути следования несколько раз передавали другому сопровождающему. Это делалось для того, чтобы усыпить нашу бдительность. Должен признаться, что в первые месяцы мне удавалось замечать лишь одиночное наблюдение, но уже через год-два и квартальное. Когда мне необходимо было оторваться от сопровождения, я это успешно делал, но на следующем занятии меня ждал настоящий допрос.

Так мы жили в Германии до августа 1939 года, до заключения Пакта о ненападении и торгового соглашения. После сообщения об этом в газетах у здания торгпредства собрались толпы немцев с цветами. Наших работников, выходящих из торгпредства, носили на руках, качали. Началось буквально паломничество представителей торговых фирм, заводчиков и фабрикантов. Все они стремились заключить с нами торговые соглашения. С этого времени наша жизнь и работа стали значительно интенсивнее, хотя наблюдение за нами усилилось. Расскажу о нашей деятельности после того, как в Берлин приехала торговая делегация во главе с наркомом судостроительной промышленности Тевосяном. В комиссию входили лучшие советские специалисты в области науки и техники, летчики, танкисты, моряки, химики, конструкторы. Согласно заключенному договору немцы обязаны были показать нам по нашему требованию любую продукцию, фабрики и заводы, изготавливающие ее, в том числе и военные. Однако немцы стремились показать нам устаревшую продукцию и сбыть ее, получив за это стратегическое сырье и золото. Нам же нужно было увидеть больше фабрик и заводов, узнать секреты изготовления той или иной продукции и как можно меньше купить. Как же были удивлены и даже испуганы немцы, когда наша делегация не без помощи торгпредских работников составила список для посещения новейших немецких фабрик и заводов, изготавливающих современную, в том числе и секретную военную технику и вооружение. Мне же пришлось здесь сыграть далеко не последнюю роль.

С делегацией прибыла большая группа переводчиков, но слабо знающая практически немецкий язык. В торгпредстве не было советских переводчиков, и работники выходили из положения, пользуясь своим знанием языка. По требованию Тевосяна наш торгпред вынужден был направить к нему меня, так как к тому времени я лучше всех в торгпредстве знал язык. Меня подключили к одной из групп. Было известно, что Германия в последние годы добилась высоких результатов в развитии химической промышленности путем применения различных заменителей, которые в значительной степени повышают качество продукции. Узнать секреты изготовления химической продукции, имеющей военное значение, было одной из основных задач комиссии. Однажды комиссия выехала в город Шену, где находился крупнейший завод по изготовлению синтетического каучука, свойства которого были выше нашего. Комиссии необходимо было выяснить один из компонентов, входящих в смесь. Чтобы выполнить стоящую перед нами задачу, мы решили рассредоточиться и, разомкнув таким образом кольцо сопровождавших нас немцев, проникнуть в другие цехи. Это нам удалось. В результате я оказался в огромном цехе, нашел дверь с надписью «Вход воспрещен», вошел в нее и по лестнице поднялся на второй этаж, где увидел, как рабочие в большие воронки в полу сыплют определенными дозами желтый порошок, Я поприветствовал одного из рабочих и спросил, что это такое? Он произнес какое-то слово. Я его запомнил и быстро спустился вниз, где меня уже разыскивали. Когда мы прибыли в гостиницу, я, к своему ужасу, понял, что забыл слово. Товарищи меня успокоили и отправили отдохнуть. Проснувшись через несколько часов, я вспомнил это слово, разбудил руководителя делегации и сообщил его. Он быстро составил химическую формулу, и секрет был открыт.