Михаил Алексеев - 22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка

Содержание: Операция «Морской лев»

1. 15.8 фюрер принял следующее решение(выделено мной. – М.А. ):

а) в дальнейшем операцию “Морской лев” готовить к 15.9, включая выделение всего необходимого личного состава военно‐морских сил; решение о проведении операции будет принято после дальнейшего выяснения общей обстановки;

б) приготовления к высадке в заливе Лайм прекратить за неимением достаточных возможностей обеспечить прикрытие. Привести в боевую готовность необходимое количество судов на прибрежной полосе от Остенде до Гавра, чтобы избежать сосредоточения в нескольких, расположенных недалеко от побережья противника портах и скрыть от противника действительные намерения по проведению операции;

в) сами приготовления производить с таким расчетом, чтобы не исключалась возможность перехода также на узком пространстве, если приказ о таком переходе будет отдан за восемь дней и вместе с тем, с другой стороны, останется возможность осуществить переброску за один раз без подвоза тяжелого снаряжения.

2. На основании этого решения фюрера главнокомандующим сухопутными войсками и военно-воздушными силами предлагается представить свои соображения по поводу использования парашютно-десантных соединений и особенно высказать свою точку зрения по вопросу о том, ввести ли эти соединения в действие с первым потоком десанта или сохранять их в качестве резерва, независимо от обстановки в зоне пролива Ла-Манш.

Начальник штаба верховного

главнокомандования вооруженных сил Кейтель

Верно: капитан [подпись неразборчива]» [164].

И опять двойственность: операцию готовить, но окончательное решение будет принято после оценки обстановки.

16 августа 1940 г. Гальдер провел рекогносцировку на местности с целью установить готовность к проведению операции «Морской лев» и получил удручающие результаты:

«7.52 – Прибытие в Дюнкерк. Поездка на автомашине на северо-восток с целью рекогносцировки побережья и порта Остенде. Оттуда – снова в Дюнкерк и далее через Кале (здесь осмотр огневых позиций артиллерии береговой обороны, орудия системы «К-5»), мыс Блан, мыс Гри-Нэ, Булонь, Тапль, Ле-Трепор, Дьепп, Руан. Отсюда специальный поезд должен был доставить нас обратно в Этапль, но крушение на железной дороге помешало прибытию специального поезда. Поэтому пришлось ночью ехать в Амьен и там снова томительно долго ждать поезда. Наконец в 3 часа утра прибыл наш специальный поезд.

Результат рекогносцировки. В портах ничего не сделано. Набережные и причалы большей частью сохранились, но подъезд к портовым сооружениям во многих случаях весьма затруднен. В портовых гаванях – затопленные суда.

По заявлениям морских специалистов, вход и выход из портов не представляет трудностей. Однако морское командование считает, что погрузку с пристаней можно производить только с помощью подъемных кранов. Последние в различных местах умышленно разрушены или приведены во временную негодность отступавшими англичанами. Никаких работ по восстановлению этих сооружений нигде не наблюдается. Поэтому я дал генерал-инспектору инженерных войск задание соорудить в портах по крайней мере плавучие погрузочные мостки, чтобы можно было производить погрузку без помощи кранов хотя бы на паромы» [165].

17 августа Йозеф Геббельс запишет в своем дневнике: «… Новые директивы: не превращать войну против Англии в пустяк. Больше никаких шуточек в адрес англичан. Воспринимать надо вполне серьезно и обсуждать ее тоже совершенно серьезно» [166].

В этот же день «Рамзаем» была отправлена шифртелеграмма из Токио, которая отвечала реальному положению вещей:

«Посол ОТТО [167]получил указания информировать японцев о том, что немецкие войска, которые были посланы к восточной границе, не имеют какого-либо отношения к СССР. Они были посланы туда, потому что в них нет большой нужды во Франции, а время роспуска еще не настало» [168].

Зорге подтвердил информацию от 9 июля 1940 г., полученную от военного атташе Германии в Москве генерала Кёстринга, который уведомил советский Генштаб о том, что командование немецкой армии решило провести демобилизацию своей армии. «Эта демобилизация должна выразиться в увольнении старших возрастов из частей, находящихся в Восточной Пруссии и на территории бывшей ПОЛЬШИ, взамен демобилизуемых в эти части будут переброшены солдаты молодых возрастов. … В связи с этим по Восточной Пруссии и по территории ПОЛЬШИ будут произведены большие передвижения войск, дословно “будут сильные передвижения войск”» [169].

И эта информация соответствовала действительности. Пока разрабатывались только планы нападения на СССР, до принятия которых должно было пройти еще 4 месяца, поэтому говорить о практической подготовке к их реализации преждевременно.

23 августа в «Правде» была опубликована статья В. М. Молотова под названием «Годовщина советско-германского пакта». Статья завершалась словами: «С момента подписания советско-германского пакта о ненападении прошел год. Построенные на новой основе советско-германские отношения с честью выдержали испытание временем, тем более показательное, что оно, это испытание происходило в обстановке, исключительной по своей напряженности, в обстановке развернувшейся в громадных масштабах войны, резкого обострения противоречий между крупнейшими государствами капиталистического мира, в обстановке зарождения новых конфликтов, в условиях неизменных и упорных попыток известных международных элементов вбить клин в советско-германские отношения.

Прочность нынешних советско-германских отношений объясняется тем, что они носят не случайный характер, что “в основе сложившихся добросовестных и дружественных советско-германских отношений лежат не случайные соображения конъюнктурного характера, а коренные интересы как СССР, так и Германии.

Залог прочности советско-германской дружбы в том, что она всецело отвечает интересам народов Германии и СССР. Советско-германский пакт от 23 августа 1939 года заложил основу для могучего развития дружбы между народами СССР и Германии. И эта дружба будет процветать несмотря ни на какие ухищрения и козни провокаторов, заинтересованных в дальнейшем раздувании пламени войны ”» [170].

Слова и целый абзац текста, выделенные курсивом, были вычеркнуты рукой И. В. Сталина, что свидетельствовало о том, что положительная оценка двусторонних отношений советским вождем имела свои пределы.

Из разведывательной сводки № 6 (по Западу [по отношению к Советскому Союзу. – М.А .]) Разведуправления ГШ КА:

«Сентябрь 1940 г.

ГЕРМАНИЯ

Состав и группировка германских войск в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши по состоянию на 25 августа 1940 г.(здесь и далее выделено мной. – М.А.).