Анджей Иконников-Галицкий - Сожженные революцией

Шестилетняя девочка Глаша, посланная в лавку за спичками, остановилась как вкопанная, с минуту глядела на него и ему вслед, забыла про спички, кинулась домой и, вбежав, крикнула, схлопывая слова в один комок и вызывая панику у взрослых:

– Мама, мама, а я Сусахриста видела!

Человек шёл к церкви.

Уже на следующий день по деревне заговорили: у Успения новый батюшка, отец Владимир, питерский, из ссыльных.

Церковь вскоре закроют. Отец Владимир уйдёт по той же дороге, и вокруг его головы будет светиться тонкий пар – мученический венец.

Через три года он будет расстрелян.

Он – последний священник, которому довелось возносить благодарение Господу в окружении дивных волотовских фресок. «Души праведных в руце Божией».

Владимир Константинович Любич-Ярмолович-Лозина-Лозинский – таково полное имя этого человека.

Он родился и вырос в семье, которую можно назвать интеллигентнейшей. Род Любич-Ярмолович-Лозина-Лозинских внесён в Родословную книгу дворян Подольской губернии. Свою длинную шляхетскую фамилию они обычно сокращали наполовину: Лозина-Лозинские. Отец, Константин Степанович, – земский врач. Мать, Варвара Карловна, дочь генерала Карла Фёдоровича Шейдемана, героя Севастопольской обороны, – тоже врач, из первого поколения женщин-врачей в России. Брат Алексей – поэт, писатель, «шатун по свету» (как сам себя называл), известный в кругах петербургской богемы под псевдонимом Любяр. Сводный брат Константин – врач и философ, участник экспедиций Николая Рериха. Младший из братьев, Лев, – географ, биолог, один из основоположников криобиологии.

Владимир был среди братьев старшим. Родился он 26 мая 1885 года в городке Духовщине Смоленской губернии, где его родители работали в земской больнице. После смерти матери в 1888 году (согласно семейному преданию, она умерла, заразившись тифом от больного) семья переехала в Петербург. Здесь Владимир учился в гимназии Императорского человеколюбивого общества (название – как предопределение!), окончил её в 1904 году, поступил на юридический факультет Петербургского университета, окончил его в 1910 году. Поступил на службу во 2-й департамент Сената и служил там до его упразднения в 1917 году. Во время мировой войны работал в Красном Кресте.

Вот как будто и всё. Так складывалась его биография до революции: просто, прямо, непритязательно и, в общем, благополучно.

Но совершилась революция – и он был призван к иному служению.

Благополучие разбилось о кровавую неправду русской смуты.

В Петрограде рождался красный террор. 29 августа 1918 года был арестован и через неделю расстрелян настоятель Царскосельского Фёдоровского собора, бывший духовник царской семьи протоиерей Александр Васильев. Лозина-Лозинские были знакомы с отцом Александром. Есть сведения, что арест происходил на глазах Владимира Константиновича. Беззаконный арест и казнь близкого человека пронзили его душу. Он принимает решение: идти наперекор безбожной власти и красному террору. Служить Богу.

Он мог продолжать тихую жизнь и надеяться, что его не тронут. Таким путём шли миллионы.

Но – вера без дел мертва. В 1920 году он поступает в Петроградский богословский институт. В конце того же года (или в начале следующего) рукоположен во пресвитера. С 1921 по 1924 год служит священником, а затем настоятелем университетской церкви, преемницы той, в которой был крещён Александр Блок. Места меняются, а святость остаётся: церковь эта, изгнанная большевиками из университетского здания, действовала в квартире известного филолога академика Срезневского на Биржевой линии, несколько лет оставаясь духовным прибежищем православной интеллигенции Петрограда (освящена во имя Всех святых, в земле Российской просиявших). Для безбожной власти – бельмо на глазу.

4 февраля 1924 года отец Владимир был арестован по вымышленному «делу православных братств». В мае выпущен на свободу. В феврале 1925 года снова арестован по обвинению в причастности к монархической антисоветской организации. Его участие в контрреволюционной деятельности, согласно обвинению, заключалось в том, что он «служил открыто панихиды по бывшим царям, в том числе по расстрелянному Николаю, также служил панихиды по расстрелянным и умершим при советской власти» [275] Архив УФСБ по С.-Петербургу. Д. 85538. Т. 2. Л. 10. . За это – за молитву об убиенных – священник был приговорён к расстрелу, который заменили ему на десять лет заключения в Соловецком лагере особого назначения.

Соловецкий лагерь, известный под аббревиатурой СЛОН, был в эти годы местом исповедничества и мученичества многих христиан. Здесь отец Владимир отбыл три года в избранном духовном обществе. Сохранилось несколько стихотворений, написанных им, предположительно, в Соловецком лагере.

Вот фрагменты одного из них [276] Цит. по: Соловецкая муза. Стихи и песни заключенных СЛОНа. М. 1992. :

Это – стихотворный комментарий мученика к словам Откровения Иоанна:

«И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели.

И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?

И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились ещё на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число» [277] Откровение Иоанна Богослова 6:9–11. .

В 1928 году после ходатайств и хлопот родственников заключённому Лозина-Лозинскому заменили лагерный срок ссылкой в Иркутскую область, в село с характерным названием Пьяново. По отбытии ссылки отцу Владимиру было запрещено проживание в больших городах. Он переехал в Новгород и, как мы уже знаем, был назначен на служение в церковь Успения в Волотове.

Чудесное соединение человека с Богом в вере и свете – вот о чём волотовские фрески. Храм-поэма, храм-мученик стал местом служения священника, поэта и мученика…

В 1935 году отец Владимир получил последнее назначение: настоятелем собора Михаила Архангела, единственного оставшегося действующего храма в Новгороде.