Анатолий Иванов - История петербургских особняков. Дома и люди

Года два подходящих покупателей не находилось, но в конце концов таковой отыскался: Яков Дмитриевич Ланской – брат фаворита императрицы Екатерины. Несмотря на столь близкое родство с царицыным избранником, он не сумел сделать блестящей карьеры, дослужившись лишь до полковничьего чина. Тем не менее в семействе Якова Дмитриевича память о его покойном брате Александре благоговейно чтилась и была окружена неким культом: мраморный бюст «благодетеля» долгие годы хранился в семье Ланских, а после смерти родителя перешел к его старшей дочери Варваре Яковлевне Кайсаровой.

Единственный сын Якова Дмитриевича, служивший в лейб-гвардии Гусарском полку, был убит на дуэли спустя шесть дней после женитьбы, и таким образом эта ветвь рода Ланских по мужской линии прекратилась.

Решение поселиться в Литейной части, очевидно, было не случайным и объяснялось тем, что здесь же, неподалеку, проживали трое двоюродных братьев Я. Д. Ланского – Павел, Сергей и Степан, также владевшие собственными домами.

Яков Дмитриевич недолго прожил на новом месте: спустя несколько лет он скончался, завещав дом младшей дочери Елизавете, бывшей замужем за графом К. П. Сухтеленом; та в январе 1820-го продала его генерал-майорше Циммерман, а еще через два года он перешел к барону А. Г. Строганову (1795–1891), в то время еще только штабс-капитану, незадолго перед тем женившемуся на Н. В. Кочубей – предмете юношеского увлечения Пушкина.

Поначалу их семейная жизнь складывалась неудачно. По городу поползли упорные слухи о том, что молодожен учиняет «насилия» над супругой; причины несогласия назывались разные: одни говорили о запущенной болезни мужа, другие – о его непреодолимом влечении к старой театральной привязанности, а третьи утверждали, что всему виной взаимные претензии их семей.

Один из корреспондентов графа С. Р. Воронцова, почти безвыездно жившего в Лондоне, сообщая ему о петербургских новостях, писал по сему поводу: «Как кажется, со стороны барона это был брак по расчету, а любовь была только со стороны невесты. Когда я знавал молодого барона, он пользовался большим успехом в обществе по своему уму, порядочности и многим другим качествам; но видно, чтоб быть хорошим мужем, нужно еще что-нибудь другое».

В дальнейшем, в подтверждение пословицы «стерпится – слюбится», отношения супругов не выходили из границ светской благопристойности, и до шумных скандалов с рукоприкладством дело не доходило. Большего и не требовалось. Шли годы, рождались и подрастали дети; своим чередом подвигалась и служебная карьера Александра Григорьевича. В 1826 году, в день коронации Николая I, он вместе с отцом возводится в графское достоинство (его брат Сергей получил этот титул еще в 1817 году, после женитьбы на графине Наталье Павловне Строгановой).

Спустя пять лет А. Г. Строганов получил генеральский чин и назначение в императорскую свиту, а с января 1834 года занял пост товарища министра внутренних дел. К. Я. Булгаков в письме к брату, очевидно, выразил общее мнение по этому поводу: «Александр Строганов сделан товарищем министра внутренних дел по представлению самого Блудова (тогдашнего министра. – А. И.). Выбор очень хорош: человек умный, благородный и расположенный к добру».

Снова почти те же слова – умный, благородный, порядочный. Таково мнение света, не поколебленное прошлыми семейными дебошами и подозрениями в женитьбе по расчету. Но иногда портрет человека говорит о нем убедительнее всяких слов. Когда смотришь на лицо графа с искривленными от какой-то беспричинной злобы губами и остановившимся, ненавидящим взглядом, кажется, что он вот-вот закричит и разразится грубой бранью. И как-то больше веришь историку С. М. Соловьеву, писавшему, что А. Г. Строганов «служил страшным примером, какие люди в России в царствование Николая I могли достигать высших степеней служебной лестницы».

Поразительна многолетняя, неугасающая ненависть Строганова к памяти Пушкина, сравнимая лишь с ненавистью его сестры Идалии Полетики. В ноябре 1836 года А. Г. Строганов получает новое назначение, требующее его отъезда из Петербурга, и решает продать дом на Литейной.

Новым владельцем становится граф Федор Васильевич Орлов-Денисов (1802–1865), сын известного В. В. Орлова-Денисова, прославившегося в Отечественную войну 1812 года, во время которой он командовал лейб-гвардии Казачьим полком. Род графов Орловых-Денисовых славен если не древностью, то подвигами на поле брани. Прадед Федора Васильевича (в чью честь он и был назван) – донской казак Федор Петрович Денисов, считавшийся одним из храбрейших воинов времен Екатерины, – дослужился до чина генерал-поручика и звания наказного атамана Войска Донского.

Павел произвел его в генералы от кавалерии и дал титул графа (4 апреля 1799 года). От брака с простой казачкой он имел дочь Дарью, вышедшую замуж также за наказного атамана и генерала от кавалерии Василия Петровича Орлова. Их сыну, Василию Васильевичу, царским указом от 26 апреля 1801 года были переданы фамилия и титул графа Денисова.

В. В. Орлов-Денисов женился на дочери министра финансов графа А. И. Васильева, а в 1832 году купил у вдовы покойного министра два деревянных дома на Кирочной улице (ныне участки 3 и 5), некогда принадлежавшие его тестю, по фамилии которого эта улица на планах конца XVIII – начала XIX века именовалась Васильевской. Граф В. В. Орлов-Денисов сделался отцом шести сыновей и трех дочерей. Чтобы уделять больше времени воспитанию младших детей, Василий Васильевич после смерти горячо любимой им жены (она скончалась в 1829 году) вышел в отставку и посвятил себя этому занятию.

Тем временем старший его сын Федор с молодой женой вселился в купленный им у Строганова особняк, сообщавшийся через небольшой сад с участком отца. Супруга графа Елизавета Алексеевна (1817–1898) на правах взрослой дамы объезжает с визитами светских знакомых, а не застав кого-либо дома, оставляет визитную карточку. Одна из таких карточек оказалась и в доме Пушкина, чьей почитательницей, надо полагать, была юная графиня.

Федор Васильевич начал службу в лейб-гвардии Казачьем полку, куда юношу приняли в знак особого благоволения Александра I к его отцу. В 1821 году он получил первый офицерский чин корнета, а спустя несколько лет принял участие в русско-турецкой войне и удостоился боевых наград. В 1834-м Ф. В. Орлов-Денисов был назначен флигель-адъютантом и вскоре женился на дочери боевого генерала Алексея Петровича Никитина, позднее возведенного в графское достоинство.

Фигура А. П. Никитина весьма примечательна: он являл собою воплощенный тип старого, грубоватого вояки – малообразованного, не терпящего никаких «фиглей-миглей», в особенности же презирающего все французское, включая, разумеется, язык. По этому поводу Фет в своих воспоминаниях рассказывает забавный случай.