Кассия Сен-Клер - Золотая нить. Как ткань изменила историю [litres]

Быстрым способом приобретения земли была покупка поместий у тех, кто оказался в долгах, даже если это означало самим залезть в долги. Шерсть, которую предполагалось получить от выращивания овец на дополнительной земле, помогла бы им расплатиться с кредиторами [219] Donkin, pp. 2, 4; Jowitt Whitwell, p. 24. .

В XV в. Франческо Бальдуччи Пеголотти, флорентийский купец, составил список монастырей, производивших шерсть. 85 % были цистерцианскими, и они получали за шерсть больше, чем другие производители. Частично это свидетельствовало о хорошем ведении хозяйства (чем лучше питаются овцы, тем выше качество шерсти, которую они дают) и о качественной обработке шерсти. Также это было связано и с масштабами торговли: их стада были настолько большими, что можно было отправлять шерсть крупными партиями и снижать расходы на перевозку. Монахи вкладывали деньги и в производство. Майкл Бран, восьмой аббат монастыря в Мо, построил новый каменный сарай со свинцовой крышей. Другие здания, как написано в «Летописи Мелсы», были построены из мореного дуба. В Мо шерстяные одеяния монахов были сшиты в самом аббатстве, из ткани, также сотканной братьями. Разумеется, практика и стандарты менялись от монастыря к монастырю, но внутри ордена явно происходил обмен знаниями и ресурсами для всеобщей пользы. Аббатство Кингсвуд в Уилтшире было особенно успешным, производя в год дополнительные двадцать пять мешков шерсти. Обитель купила баранов в другом цистерцианском монастыре в Линкольншире в 1241 г. и передала их в дар аббатствам Дьелакр в Стаффордшире и Бэйсенверк во Флинте [220] Jowitt Whitwell, pp. 8–9. .

Хотя торговля шерстью обеспечивала богатство цистерцианцам в XII и XIII вв., она же делала их все более мирскими, светскими. Чем больше они торговали «белым золотом», тем дальше уходили от идеалов монашества. Признавая это, генеральный капитул ордена не прекращал попытки контролировать участие монахов в торговле.

Одно часто нарушаемое правило, датируемое 1157 г., запрещало монахам торговать шерстью, которую они купили ради прибыли. В 1262 г. купцы Линкольншира подали петицию королю, обвиняя цистерцианцев в незаконной торговле шерстью, что, по их утверждениям, привело к «обнищанию королевского города Линкольна». Эта петиция намекала на то, что задет кошелек самого короля: сделки с монастырской шерстью не облагались таможенным сбором, как это происходило со светскими сделками. Это сработало. По крайней мере, король встал на сторону купцов. Однако цистерцианцы продолжали заниматься своими делами. В 1314 г. был отправлен еще один запрос о нелегальной торговле ради прибыли, которую вели монахи [221] Там же, pp. 11, 30. .

Продажа шерсти заранее – своего рода спекуляция – также вызывала недовольство властей. В 1181 г. главный капитул постановил, что «шерсть одного года разрешено продавать заранее в случае необходимости. Более одного года этого делать не следует». В 1277 г. была предпринята еще одна попытка ужесточить правила, и еще годом позже главный капитул вынужден был отступить. Шерсть можно было продавать заранее в течение нескольких лет подряд, «если будет оплачена только шерсть одного года». Роберт де Скайрена, десятый аббат Мо, стал тому печальным примером: он брал много денег под залог будущей шерсти, и после его смерти остался долг в 3678 фунтов 3 шиллинга и 11 денариев [222] Gillingham, pp. 22, 17–19. .

История Робин Гуда часто переплетается с историей другого английского героя того времени, Ричарда Львиное Сердце. Развязка классической истории обычно наступает в тот момент, когда странствующий король возвращается из Святой земли как раз вовремя, чтобы предотвратить казнь Мэриан, обвенчать ее с Робином и спасти Англию от ростовщического правления его младшего брата Иоанна.

Легенды, разумеется, обычно смягчают неподходящие детали. Кажется, что народ любил Ричарда Львиное Сердце (о нем часто говорили как о «добром короле Ричарде»), но он вовсе не был добрым королем. Во-первых, он провел бо́льшую часть своего царствования в сражениях. Когда он был в Англии, его энергия была направлена на то, чтобы найти способы собрать больше денег для войны. Он родился в Аквитании, это была его «домашняя» провинция. Там у него было совершенно другое прозвище – Ричард Да-Нет, так как его было легко переубедить. Ричард говорил на трех языках: на окситанском – местном диалекте Аквитании; на латыни, которая использовалась в официальной и зарубежной корреспонденции; и на французском. Чтобы понять своих английских подданных, ему потребовался бы переводчик.

Как и многие другие европейские христиане, Ричард был одержим идеей Третьего крестового похода, попытками вернуть Святую землю. Трубадуры и священники подстегивали энтузиазм, а отправлявшиеся в поход получали индульгенции (им отпускали все грехи, уже совершенные и будущие), им гарантировали пропуск в рай. Тем, кто не хотел идти в поход, вручали шерсть и ручную прялку с намеком на то, что, отказываясь сражаться, они ведут себя как женщины и могут теперь заняться прядением.

Ричард I был знаменит своим безрассудством в бою. Третий крестовый поход был пронизан ощущением того, что его участники творят историю и что Ричард исполнен решимости стать навеки прославленным. Отдельные стычки, такие как осада Акры, сразу воспевались в балладах. Три самых выдающихся мусульманских историка того периода: Баха ад-Дин, Имад ад-Дин аль-Исфахани и Ибн аль-Асир – рассказывали истории о его отваге и смелости. Рассказы о таких сражениях, как битва у стен Яффы, когда Ричард, семнадцать его рыцарей и около трехсот пехотинцев столкнулись с превосходящей армией султана, расходились по всему христианскому миру. Но высокомерие английского короля разозлило его союзников, уже рассерженных его славой и тем, что ему доставались лучшие трофеи. Как только им представилась возможность отомстить – несмотря на угрозу отлучения от церкви за нападение на союзника по крестовому походу, – они с готовностью за нее ухватились [223] Quoted in Gillingham, p. 222. .

Согласно письму германского короля Генриха VI, императора Священной Римской империи, которое было отправлено королю Франции Филиппу 28 декабря 1192 г., трудности Ричарда начались с кораблекрушения недалеко от Венеции. Это означало, что ему пришлось передвигаться с небольшим количеством своих людей по суше, по вражеской территории, контролируемой его соперниками. Дважды чудом избежав плена, король Ричард был в итоге пленен «в доме с дурной репутацией» недалеко от Вены. Это сделал его кузен Леопольд, герцог Австрийский. «Теперь он в нашей власти, – закончил письмо император. – Мы знаем, что эта новость принесет вам счастье» [224] Выкуп официально выкупом не назывался. Вместо этого его назвали приданым племянницы Ричарда, которой предстояло выйти замуж за одного из сыновей Леопольда. Это было частью сделки. Jowitt Whitwell, p. 1; Gillingham, p. 252. .