Валерий Панов - Франкфурт 939

Что за громила в углу? Обычно там сидят вербовщики. Щуплые или увечные. А этого хоть в плуг запрягай, все руки-ноги на месте. И Манфред велик, широк в плечах, но не настолько. Наверно, верзила съел вербовщика, чтобы занять удобное место. Или сел на него и раздавил. Гвардеец скорей поверит в подобный бред, нежели в то, что этакого бугая отправили поднимать ополчение. Он-то знает, как не хватает людей принцу Генриху.

«Ого, вот это да!»

Манфред с трудом сдержал смех, когда увидел стол восточных купцов. Он и не сомневался в том, к кому подсесть. Беспардонно занял свободное место на скамье, отщипнул от кабана, отпил прямо из кувшина. Купцы уставились на него, недоумевая. Да и не только они, вся таверна обратила внимание. Манфред вписался в их компанию как ворон в стаю голубей. Голуби переглянулись, и давай дальше уплетать за обе щёки, будто всё как надо.

Сэр Наглый меж тем отведал лосося, заел сыром, запил пивом. Громко отрыгнул и поставил кувшин с такой силой, что брызги разлетелись во все стороны. Попало и на купцов. Те вновь оторвались от еды. Теперь уже не столько растерянные, сколько недовольные. Ну е щё бы.

– Прощу прошение, Ув́жяемый… – заговорил с сильным акцентом один из них.

– Нет, не прощаю, – перебил Сэр Грубый. Обычно Манфред не такой. Он наблюдательный, в беседах рассудительный и сдержанный. А если нагрубил, значит – так надо.

– Нам не нужно проблема, – вставил второй, которому германский язык даётся легче.

– А мне нужно, – разъяснил гвардеец. Обжоры занервничали. – Откуда вы?

– Из римский империя, – ответил всё тот же.

– Нет такой страны. Может, ты имел в виду Византию?

– Да-да, Визант́ью, – подтвердил первый довольным голосом. Говорят только эти двое, ещё трое просто молчат. Языка не знают?

– Так вы греки?

– Именно та́к, – кивнул второй.

– Какие вы, к чёрту, греки. Сразу ведь видно – нехристи.

– Чё те надо? – высказался третий, до сели хранивший молчание. Акцент ни разу не византийский, а хорошо знакомый – трущобный.

– Ну, наконец-то, а то ваш ломаный германский уже утомил. Да вы, прям, мастера маскировки. Хоть бы дырки на одежде прикрыли. И чем вы лица вымазали, дерьмом что ли?

«Восточные купцы» завертелись по сторонам. А вдруг кто-то услышал? Да всем плевать! Хоть ты в короне голым тут сиди и называйся Карлом Великим. Платишь, и ладно. А-а-а, стражники и этот странный громила в углу?

– Так чё те надо? – повторил тот же тип – главарь, наверно – и потянул руки под стол.

– Вот не поверишь – справедливости, – гордо заявил Манфред, и даже сам себе поверил.

– Ты кто, стражник?

– Нет, что ты, я королевский гвардеец.

Чёрт, как звучит-то, а. Эти аж затряслись от страха.

– И какое тебе дело до кучки купцов? Разве гвардейцы не охраной короля занимаются?

– А ещё защищают престиж короны, – разошёлся Сэр Гордый.

– Чего ты хочешь, денег?

– Хочу, чтобы ваши головы насадили на колья у городских ворот, и всякой твари впредь неповадно было резать гостей из далёких стран. Из-за таких как вы, все думают, что мы тут сплошь дикари да варвары. Мне обидно, знаешь ли.

Главарь бросился было на гвардейца, но Манфред наготове. Он под столом пнул гада в живот и тот вернулся на скамью, завалил её и всех, кто на ней сидел. Гвардеец без промедлений локтем врезал своему соседу, а поднявшись, ещё и стукнул его головой об стол. Угодил между колбасами и виноградом. Как раз, где лежала кучка обглоданных костей. Одна вонзилась в щёку. Убийца купцов завизжал, как порось, а Манфред уже взял кувшин и врезал последнему, кому ещё не досталось.

Дальше, как в любой пьяной драке – куча мала. В каждой таверне время от времени такое происходит. Здесь – впервые, и Сэр Злопамятный очень рад. Битая посаду, мебель, погром, неразбериха.

Один из купцов улетел на стол к играющим. Сломал его, кости и деньги во все стороны. Одни бросились собирать монеты. Даже те, кто не играл. Другие – их отгоняют. У них там своя драка.

Ещё один ряженый гад получил кулаком в лоб и чудно попятился. Будто он с наковальней на руках внезапно потерял равновесие. Угодил в угол вербовщика, завалился к нему на стол, опрокинул кувшин. Тот глянул грозно, улыбнулся и добавил ему полбу. После встал, откинул стол к стене и с рёвом ринулся в толпу.

Хозяин мельтешит то тут, то там, всё пробует угомонить народ, но получил сапогом в челюсть и уполз на кухню. Стражи таверны втянулись последними. И то долго думали, как бы улизнуть. Мебель, кружки, тарелки и кувшины очень быстро кончились. Что странно, никто не хватался за ножи. Всё правильно, пока это просто драка, всем плевать, а вот убьёшь кого, будут искать.

Сэр Буйный уже получил по роже пару раз, но уложил троих и горд собой. Однако вот он встретился лицом к лицу с верзилой-вербовщиком. Этот ломает людей будто хворост. Швыряет их, словно мешки с пухом, сгибает в подкову или в крендель скручивает. Манфред увернулся от гигантской руки и дважды стукнул в бок, но бугай только усмехнулся. Схватил его, будто кота плешивого, и поднял над собой. Кот-то не растерялся, уцепился когтями за балку и прилип к потолку. Руки с него соскользнули, громила такого не ожидал. Уставился наверх, а Сэр Цепкий уже летит ему навстречу и со всего маху коленом по макушке. Великан пошатнулся и свалился на пол, подняв такой грохот, словно стена рухнула.

На шум сбежались стражники. Не эти ряженые, а настоящие. Вломились, будто за дверью поджидали. Раздался лязг стали и громкий командный голос. Что было дальше, гвардеец не видел. Как, впрочем, и его в таверне «Пивной Когг» никто не наблюдал. Манфред знает, как незаметно улизнуть через чердак. В суматохе никто и не заметил его, скользнувшего по лестнице наверх.

Теперь он спокойным шагом покидает рыбацкий квартал, а хвост остался в таверне, разбирается с тем бардаком, что он устроил. А ещё там погром и убытки для одного скверного старика, и, наверно, неприятности для всех прочих. Об этом гвардеец как-то не подумал. Да ладно, там сплошь негодяи да подонки.

А Манфред – Манфред не гад и тому целый ряд обоснований. Он не берётся за любое дело, у него свой моральный кодекс – женщин и детей не трогать. Он вежлив и приветлив, если не грубят, и помогает людям, коль не сильно занят. Не так давно, с месяц назад, вступился за юную девушку. Её избивал отец. У него умерла жена, а он, нет бы радоваться, что хоть дочь при нём, вымещал на ней злость. Манфред сломал ему пальцы, выбил зубы. Не скоро сможет девчонку ударить. Странно, но та благодарности не выразила. Наоборот, умоляла оставить их с отцом в покое.

Ещё как-то спас семью от грабителей на дороге. Те, правда, тоже сволочами оказались. За бандитов награда полагалась. Манфред не знал, да и спешил. А ведь ему сразу странным показалось, что спасённые не хотят с ним до Нюрнберга доехать. Позже-то он узнал о вознаграждении, захотел получить, а ему пинок под зад. Дескать, бандитов до него уже убили и даже головы в доказательство принесли. Глянул – головы те самые. Нашёл этих героев, потребовал деньги. Ни в какую делиться не хотят. Пришлось напомнить им о благодарности.