Артем Новых - Призванные: Мир изгнания

Катя взяла со стола то письмо и прочитала его.

– Это письмо мне принесли в день смерти Ани и в этот день начались все эти странности. Павлик, а что ты можешь рассказать про Диму, моего деда?

– Я его помню не так хорошо, столько лет прошло. Известно, что он пропал в то время, когда Аня начала жить одна, а я начал жил с Виктором и Леной до того момента, когда смог справляться один. Настя, знаешь, что я могу тебе сказать однозначно, что все это не к добру, что это письмо и видения, и как я называл эти вещи: «переходы» нам еще аукнуться. Главное ты помни, что ты не сходишь с ума и ты не одна в этом деле и я всегда тебе помогу и поддержу и мой тебе совет: попытайся разузнать поподробнее у своего отца и тети Лены: они знают куда больше чем я. Может быть тебе удастся узнать что-то.

Девушки уже допили свой кофе, Катя посматривала на телефон, который все это время мигал от звонков и сообщений. Настя хотела разузнать куда больше, потому что на каждый полученный ответ возникали новые вопросы, которые начинали волновать куда больше прежних, но времени уже не было. Нужно было ехать домой. Катя вызвала такси. Павел сопроводил девушек до машины и проводил их взглядом, на прощанье обняв свою племянницу и что-то шепнув на ухо так, что Катя не могла это услышать и спрашивать об этом она не стала.

Прошла неделя, когда Настя видела своего дядю в последний раз и с того момента не было ни одного инцидента или происшествия, который она не могла бы себе логически объяснить, будь то появление или исчезновение незнакомых, странно одетых людей, видения других миров, как говорил ее дядя или еще что хуже или необъяснимее. Девушка начала думать: а не привиделось ли ей все это, не было ли это фантазией, как говорили ее отец и ее тетя Павлику и действительно ли он видел их там, в другом мире? На этот вопрос Настя не смогла дать себе ответ.

Жизнь стала размеренной и спокойной, повседневная рутина стала приятной и главное – понятной, а в голове мелькали мысли, что это и есть счастье, когда нет необъяснимых вещей, которые не дают покоя и не висят грузом, заставляя думать о них против ее воли. Глубоко внутри Настя понимала, что с того момента, когда она впервые попала в другой мир, безвозвратно оставила там часть самой себя и эта часть тянет ее туда, не объяснимо для нее, не давая ей покоя и в эти мгновение она начинает осознавать, что все сложнее чем она хочет себе объяснить.

На работе в пиццерии «У Толи» все шло так, как и всегда. Настя собирала заказы, приносила еду и напитки к столикам и настало время 12:30: лифт с выше стоящих этажей начал спускаться, помещение заполнилось полностью. Девушки также продолжали обслуживать посетителей, проходя между людей с подносами, как Настя впала в оцепенение: страх сковал ее от увиденного. Она воочию, в нескольких шагах увидела свою покойную тетю, на похоронах которой была больше недели назад, смотрящую на нее так же, как и она на нее. Было трудно поверить в то, что эта женщина ее тетя и девушка не осознанно попятилась назад, как стоявшая на расстоянии женщина в один мах подскочила к ней и схватила ее за руку, что поднос упал на пол вместе со всем, что было на нем. Настя видела перед собой лицо своей тети Ани. Настя думала, что все прекратилось после ее визита к Павлику, но нет.

Женщина была в точности, как ее тетя Аня. Те же черты лица, пепельные волосы, ее походка, взгляд и даже шрамы в виде парезов на руках были такие же, какие она помнила их с детства и голос. Голос был в точности, как у Ани.

– Настя, – начала женщина, держа ее руку в своей, – Настя, ты должна… – пыталась что-то сказать, но стоявший вокруг шум глушил голос женщины и Настя, будучи скованна увиденным, пропускала все ее слова мимо ушей, – будь с ним рядом, я умоляю тебя не бросай его. Они здесь, они попытаются… убить… это сделать, когда узнают. Они способны на это. Это они… – женщина не успела договорить, как Настю, кто-то задел и та наскочила на Аню и прошла через нее, ощутив холод, который прошел по ней; женщина, как дымка рассеялась в воздухе.

Настя закричала от испуга. На ее лице читался ужас, слезы текли и брызгами разлетались, соприкасаясь с полом; все были в недоумении и смотрели на девушку с пепельными волосами, прикрытыми платком с эмблемой пиццерии, что была вышита на ней; все молчали; из комнаты главного менеджера вышел Никита и раздраженно кричал: Уволена! Ты уволена! Никто не знал, как реагировать на это. Несколько официанток, повели Настю в туалет, что бы она смогла прийти в себя и умыться. Посетители сидели, затаив дыхание, в полной тишине, боясь издать хотя бы один звук.

Безмолвие стояло такое, как если бы речь шла о смерти и лишь в такой обстановке никто не мог позволить себе комментарии, язвительные фразы и знаки порицания происходящего. Все впали в некое траурное состояние, после фраз увольнения той, кого они любили и ценили, хоть и не редко, а точнее всегда, выказывали ей знаки внимания самыми разными способами и парой это было сделано нарочито и не уместно, но всегда без злого умысла. Теперь все будет по-другому, думали все, продолжая слушать, что там кричит Никита, но не вслушиваясь в слова.

Настя поняла, что лишь ей удосужилось увидеть мертвого человека и говорить с ним по среди толпы при свидетелях, коих могло было быть целое заведение, но нет, кроме нее никто не видел Аню. Она единственная, кто разговаривал с мертвой тетей. Что она имела в виду? Настю насторожило слово «убить», а все остальные слова, словно прошли мимо нее.

Свидетели этого происшествия пытались успокоить менеджера и хотели отговорить его от такого поспешного решения, как увольнение Насти, но он стоял на своем. Посетители пытались дать знать, что не готовы расстаться с такой чудесной официанткой, ради которой хотелось приходить сюда раз за разом, только чтобы увидеть ее, что она была душой этого места. Он был непреклонен.

Никита был категоричен в своих убеждениях и на все аргументы показывал в доказательство свое лицо, которое хранило отпечатки множества ссадин и синяков, украшенное шишками, от всех инцидентов в которых Никите удалось стать невольным участником, при которых всегда рядом была Настя с невинным лицом и красивыми глазками, за которые, по его мнению, он держал ее все эти два года, которые она работала у него в пиццерии «У Толи».

Не прошло и минуты, как люди быстро убрали все, что выронила Настя и не могли не гадать, что же всё-таки произошло, как такое можно объяснить. Начал распространяться шепот; все интересовались, что это сейчас было, но никто не давал внятного ответа, переспрашивая одно и то же друг у друга, стараясь узнать у тех, кто был всего ближе к происходящему.

Лишь в углу, где сидело несколько дам из бухгалтерии и отдела кадров, раздавался уединенный говор. Где они горячо обсуждали, что за безобразие здесь произошло, что в этой пиццерии всегда происходят какие-то сумасшествия, то драки, то истерики, то пицца подгорит, то сыра мало кладут и лишь припадочных истеричек до сегодняшнего дня не было.