Виктор Яиков - В поисках Тартарии: Перстень Искандера

– Несомненно, если муж не будет против! – я обрадовался, что первый шаг она сделала сама. Неловко предлагать совместный вечер замужней женщине, хоть и свой школьной любви.

– Он сегодня допоздна на службе, – Оксана посмотрела вновь на стекло перед нами. – Страшная она, эта царица.

– Ей на твое мнение все равно. И тем более – это не останки царицы, а ее украшения.

Она показала пальцем чуть в сторону. В указанном направлении располагался стенд с фотографиями раскопок. Среди прочего экспедиционного снаряжения были фотографии мумии.

– Не хотела бы такой судьбы.

– А как сложилась твоя судьба за это десятилетие?

Мы отошли в дальний угол выставочного зала. Здесь размещалась утварь обычного жилища скифов. Вернее, наше современное представление об их жизни.

В зал зашла еще одна пара. Дедушка с девочкой лет десяти, внучкой, наверное. Они прошли к наконечникам стрел.

– Все, как у всех, – расплывчато протянула Оксана. – Институт, работа не по специальности.

– Вроде ты на юриста училась?

– Было дело.

– А ты вроде на медицинский собирался? Помню, латынь учил на переменах.

– Solis ius, – сумничал я. – «Все правильно», но не случилось. В итоге поступил в Москву аа менеджера издательского дела.

– О как… Тоже не по специальности. Оно и к лучшему – звучит скучно. Тебе не нравится то, чем ты занимаешься сейчас.

– Кто сказал? – удивился я такому выводу и с изумлением посмотрел на Оксану.

– Ты сам. Минут десять назад.

– Ты коверкаешь мои слова.

– А ты коверкаешь русский язык. Я переиначиваю слова или неверно интерпретирую их.

– Вот. Наверное, поэтому из меня не получился популярный репортер. Как не хватало твоих грамматических советов!

– Они последний раз помогли, кажется, когда ты сдавал ЕГЭ по русскому языку.

– Я за то тебе безумно благодарен! Получил нужные балы для поступления.

– Обращайтесь, еще помогу! – она мило улыбнулась, и мы направились к выходу из зала.

– Почему до сих пор не обзавелись детьми? – настоял на вопросе о ее личной жизни. Она старательно избегает откровенности.

– Детей пока нет, – девушка посмотрела с вызовом. – Не уверена в будущем.

Я отвел взгляд за нее, туда, где дедушка с внучкой рассматривали фотографии на стенде.

– Деда, а что это значит? – озорным голоском поинтересовалось дитя.

– Символы такие, Дань. Люди раньше не умели писать. Вот, символы рисовали.

– Они что, глупые были? Писать не умели?

– Отчего ж… Умные. Но мыслили по-другому…

«Мыслили по-другому» – зацепилось в голове.

Я мыслю, как разбойник, в попытках найти украденный неликвид. Будто бы кто-то сознательно его прячет. Остается копаться в карманах оставленного тулупа или перерывать сокрытое под подушкой. Был ли Аль-Аль разбойником? Причастен ли фельдшер Петр Александрович к тому заговору ногайцев? Тем более камень Верещагин хотел вернуть неспроста, об истинной причине не указал. Значит, не просто так Аль-Аль прятал вещь. И не продал ее, не отдал кому. Все были уверены в том, что эта вещь будет использована по назначению нужным человеком. Правильно полагать, того не случилось, поскольку разразились войны в Средней Азии.

Не дождавшись реакции на свои слова, Оксана обернулась вслед за моим взором.

"Что там за экспонат?" – шепнул я на ушко. В обороте головы особо близко стала ее открывшаяся нежная шея и аккуратные маленькие ушки. Чуть приблизился к ней, чтобы мои слова не отвлекали дедушку от пояснений.

Оксана вновь повернулась ко мне, и наши носы почти соприкоснулись.

– Это фотографии гробницы с солярными символами, – шепотом ответила она.

Волнительное дыхание обуяло все мое тело. Возможно, даже щеки порозовели, и я от смущения на мгновение зажмурил глаза.

– От тебя пахнет дынькой, – она улыбнулась.

– Не удержался от мороженого по пути сюда.

– Я бы не отказалась! – она сделала шаг назад, создавая, между нами, расстояние приличия.

Девочка обернулась к нам. Возможно, она услышала обрывки фразы, похожей на ее имя. Именно такие вещи люди лучше всего улавливают.

Я поймал ее любопытный взгляд и резко повернулся, делая вид, что рассматриваю текстуру рубахи хлебопашцев. Ах, как ровно и аккуратно они шили сотни лет назад! И это без машин и автоматов!

Так, вдоль стеночки, рассматривая экспонаты зала, против часовой стрелочки я попятился к стендам с солярными символами.

Дедушка с внучкой напротив устремились к центру зала, где мы недавно рассматривали сарматские бусинки.

– Это Мавзолей аланского правителя XI века, найденный и перевезенный сюда в середине прошлого века, – пояснила Оксана.

Я приковал все свое внимание на текстуру оформления узоров каменных глыб. Они смутно напоминали узоры, отпечатавшиеся на кровавой ткани обернутого дневника Верещагина. Круг и отходящие от него три дороги. В данном случае это три креста, знак мог не полностью отпечататься на рубахе. Та утерянная реликвия имела на себе подобные символы!

– А где сейчас эта гробница? Из нее еще что-нибудь вынесли кроме этих украшений?

– Мавзолей, – поправила Оксана. – Ты что-то узнал? Значит, ты ищешь конкретный клад, а не занимаешься абстрактным землекопанием!

Я не обращал внимания на ее эпитеты, пристально рассматривая фотографии раскопок.

– Нет. Просто символы знакомые. Приходилось писал о культуре скифов… – пришлось коряво соврать, поскольку еще не понимал значимость обнаруженной взаимосвязи.

– Дашь почитать? – не купилась на мои отговорки любознательная девушка.

– Думаю, ты не откроешь там ничего нового для себя. Как работнику музея тебе, наверное, приелись все эти истории с костями в камнях.

– История, да – надоела. А язык повествования бывает увлекателен.

Я улыбнулся. Это была хорошая подмазка мне, как журналисту, и недостаточная, чтоб я растаял.

– Всегда рад новым читателям!

– А дашь почитать первой эту статью о кладах?

– Возможно.

– А черновики? – напирала Оксана, что наталкивало на очень подозрительные мысли.

Я оторвался от фотографий, понимая, что лучше посмотреть на оригинал.

– А где мавзолей сейчас?

– Ближе, чем ты думаешь, – игриво улыбнулась девушка и направилась к выходу из зала.

Большой лестничный проем разделял исторические эпохи, представленные в музее.

В область палеонтологии и животноводства в тот день было идти неинтересно. Не думаю, что кто-то из восставших древних мамонтов мог быть причастным к Имперским заговорам.

– На Нюсю посмотреть не хочешь?

– А кто это?

– Ты что! Ставропольский музей – единственное место в мире, где можно увидеть скелеты сразу двух южных слонов вида Archidiskodon meridionalis Nesti. Посетители назвали их проще: Нюся и Архип. Ставрополь– «родина слонов»!