Виктор Яиков - В поисках Тартарии: Перстень Искандера

А вот что не меняется, так это чувства людей от ощущения жизни в свою эпоху. И они работают не на политику, которая продается каждые шесть лет к ряду. Вечное чувство, изложенное в живописи, служит людям веками наглядным примером, каково это, быть человеком. Я говорю о картинах признанных художников, что творили по призванию, а не ради славы и денег.

Далее стояли невнятные фигуры из ржавого металла в непонятных судорогах боли. "Поклонение волхвам", "Чудной квадрат" – образы мыслей моего поколения. Люди, изображающие реальность такой, как они хотят ее видеть. Вспомнилось, как довелось по зиме побывать на фестивале современной культуры, или как такие нынче называют «гик-фест». Молодежь, ряженная в костюмы любимых героев фильмов, различных видеоигр, непременно демонстрация красивых картинки на огромных экранах. Более удивил один экспонат выставки – принтер 3D печати. Он в режиме реального времени печатал скульптуру злодея из нашумевшей космической саги. И это тоже современное искусство, изображающее реальность. Двадцатисантиметровая статуэтка желаемого злодея по плану печаталась девять часов к ряду.

Я свернул по выстланной досками тропинке к галерее. На границе тротуарной плитки и деревянного настила стояло еще одно изваяние. Пожилой человек расхаживал вокруг него, пытаясь отыскать табличку с надписью, поясняющей, "что хотел сказать автор". Четыре вытянутые дугой буквы «П» с боковыми вырезами. Такового пояснения не обнаружилось.

Мне следовало остановиться и пояснить незадачливому ценителю арт-объектов, что сия скульптура – обычное приспособление для парковки велосипедов.

Уродливая стеклянная коробка в три этажа стояла на берегу Москвы, заслоняя собой реку от кладбища истории, по которому я прогулялся. Это было здание Новой Третьяковской галереи. Естественно, на центральном входе меня не пропустили, даже после предъявления удостоверения «пресса». Особо на это не рассчитывал, но попробовать стоило, прежде чем звонить Диме. В идеале хотел бы попасть в зал экспозиции сам, по своему удостоверению, чтобы показать другу некую свою значимость. Придется в следующий раз…

Разрешение на присутствие прессы – вовсе не в его компетенции. Такова была наша черта «дружбы» – каждый пытался показать, насколько преуспел, стал важным человеком. Порой, взваливая на себя решения и обязательства, не свойственные социальному статусу, мы притворялись друг перед другом важными персонами. Не для зависти. Это юношеское соревнование, с годами переросшее в привычку.

Позвонил Диме, в его сопровождении пересек строгий кордон блюстителей истории.

– Спасибо за приглашение. Работа кипит в преддверьях открытия? – я крепко жал его руку. Неподдельно, а с искренней благодарностью за предоставленную возможность.

– Не так чтоб, – Дима тянул руку на себя, пытаясь ускорить приветственный ритуал. – Было по плану, пока Зое не взбрело в голову перевесить «Представляют трофеи» на противоположную стену.

– Извини, если помешал! – Стало неловко, с моим визитом Дима очень подставлялся по работе.

– Ну что ты, Влад! Рад тебя видеть! – Он неловко улыбнулся. – Оставь верхнюю одежду в гардеробе и надень бахилы!

Я удивленно посмотрел на его ноги, обутые в кеды. Расстегнул куртку и протянул Диме сумку с фотоаппаратурой.

– Да, в курсе, что обычно к обуви претензий не было. Завтра открытие, а работы полно – вот Зоя к мелочам придирается. Лучше ее не бесить лишний раз.

С начальницей Димы довелось повидаться на одной из презентаций. Тогда мероприятие проходило, если не изменяет память, в Кремлевском дворце. Кстати, там был и Дима. Что примечательно, вне рабочей обстановки Зоя вела себя иначе, нежели часто повествовал о ней говорить мой друг.

– Я «потеряюсь»? Чтоб проблем у тебя не возникло.

– Лишнее. Она знает про корреспондента. В качестве условия допуска, упомяни в статье ее имя, как одного из организаторов выставки.

– С каких пор она стала «организатором»? Просто старший смотритель…

– С тех, как прессу стали неофициально пускать на подготовку, – Дима прижал палец к губам и свел брови. Жест из разряда: «Чего раскричался!?». Работа у него такая, с требованиями соблюдать тишину. К тому же, эхо просторных сводов галереи хорошо разносило по закоулкам наши голоса. – Ладно, я побежал. Найдешь меня в главном зале второго этажа.

Излишне искажать факты в статье не стану. Просто укажу Зоины заслуги в подготовке экспонатов, без приукрашивания регалий.

Торопиться в след за Димой не стал, решив, пользуясь случаем, посмотреть на еще одну экспозицию. От гардероба через боковой выставочный зал шла еще одна лестница. Так подняться к выставке работ Верещагина. будет интереснее, чем по лишенной эстетики широкой лестнице эпохи застоя. Ничего кроме идеи величия она не несет в себе. В боковом зале была представлена коллекция картин незнакомого мне художника. Наверное, этот деятель был широко известен в своих кругах. Данная ветвь современного искусства прошла мимо моего понимания.

Прогуливаясь в размышлениях, я особо не всматривался в полотна узкой галереи. Поднялся по длинным ступеням, вдоль которых подвешены образцы современности, и вышел в просторный холл второго этажа.

– Влад! Вот ты где! – накинулся Дмитрий. – Хлопот хватает, а ты потерялся!

Пытался оправдаться, но друг не слушал.

– Пойдем, поможешь! – подтолкнул плечо, и направился в дальний левый угол, где располагался вход на выставку работ Верещагина.

– Таскать тяжести? – Заартачился я.

– Нужны рабочие руки.

– Учти, мои руки способны поднять не более шариковой ручки!

– Я помню еще с общежития, на что способны твои руки!

«Петя, позови второго! Тут помочь надо!» – на ходу крикнул он кому-то.

– Не двоим же нам тягать эту махину! – почти шёпотом пояснил он.

Мы прошли к огромному транспаранту. Поймав нужный ракурс, я сделал фото. «Апофеоз войны» с реквизитами выставки. Очень банальный транспарант. Это заслуга Зои?

– Побереги пленку, там еще куча интересного впереди! – Дима поманил в зал экспозиции. Беречь пленку и не приходилось – со мной был служебный цифровой фотоаппарат с почти безграничной картой памяти. Правда, цена такого аппарата приближалась к моему годовому жалованью.

После просторного хорошо освещённого дневным светом холла это помещение погружало в задумчивый полумрак. Серые стены и неброское оформление призваны не отвлекать от главных действующих лиц представления. Величественные полотна, порой в несколько человеческих ростов, были размещены кругами, создавая эффект лабиринта.

Зачарованный, я погрузился в картины, представленные вдоль стен. Зарисовки Верещагина из путешествий по Средней Азии, Индии и стран загадочных людей в тюрбанах уносили вдаль. Проходя мимо полотна «Идущие на базар», я ощущал в пазухах носа и на ресницах пыль, поднятую мулом с просохшей дороги, слышал топот его неспешных копыт. С противоположной стены доносились разговоры восточного базара, свист и гудение совета разбойников. Там располагалось полотно «Совет».