Поль Феваль - Карнавальная ночь

– Нам надо побеседовать наедине, дорогуша, – шепнул ей Лекок и продолжил нарочито бодрым тоном: – Итак, дружище Комейроль, сегодня ночью нам ничто бы не помешало пройти сквозь игольное ушко? Мы присмирели, жаждем угодить и окончательно убедились в том, что наше будущее в руках любезного господина Бофиса или Лекока, не важно, какое имя он выберет для своей драгоценной особы? Что ж, старина, все верно, но не стоит терять головы. Мои повелители довольны вами, вы поработали на славу, и в отчете полковнику я отозвался о вас с большой похвалой. А что этот пресловутый Леон де Мальвуа – он и в самом деле неподкупен?

– Я так полагаю, – ответил старший клерк.

– Тогда он не оставит вас в конторе, поскольку имеет честь вас знать.

– Прежде чем уйти, – пробормотал Комейроль, – неплохо бы запустить руку в досье герцога…

– Где же ваша порядочность?! – перебил Лекок. – У меня другое соображение. Летаннер и Леон Мальвуа друзья, и, скорее всего, Мальвуа не выгонит приятеля.

Комейроль не удержался и досадливо поморщился.

– Те, что останутся, и те, что уйдут, – объявил Лекок с покровительственной важностью, – навсегда останутся для меня служащими конторы Дебана. Мы связаны неразрывной нитью. Какими бы вы ни были, но в последнюю ночь карнавала вам выпал счастливый билет. Дело продвигается, вам необязательно знать, каким именно образом оно продвигается. Или, может быть, вы хотите, чтобы я вам кое о чем напомнил, дабы подбодрить вас? Там, на улице Кампань-Премьер, вы стали свидетелями убийства. У полковника такие вещи даром не проходят. Полдюжины молодцов с безупречной репутацией всегда могут заявить: «В такой-то день, в такой-то час был убит человек…» – и опознают убийцу…

– Но никто из нас не видел нападавшего, – нетерпеливо перебил Комейроль.

– И опознают убийцу! – настойчиво повторил господин Лекок. – Черт возьми, не роняйте себя в моих глазах! В подобной ситуации от полудюжины честных молодцов невозможно запросто отмахнуться!

Внезапно с антресолей кабачка «Корнель», где окна стояли настежь, раздались громкие и нестройные аплодисменты. Клерки Дебана отплясывали вокруг Жулу, возвышавшегося на столе со стаканом в руке. Растрепанные волосы были увенчаны короной – тройной связкой пробок. Глаза Жулу были налиты кровью, лицо отливало смертельной бледностью.

Маргарита сжала руку Лекока. Тот сказал:

– Дружище, госпоже графине наскучили наши разговоры. Я отпускаю вас до завтра… Вы позволите, дорогая? – обратился он к Маргарите и, оставив ее, отвел Комейроля в сторону.

Маргарита в одиночестве вернулась к арке, где сидел Ролан, переодетый в платье Даво, и остановилась. Отсюда было хорошо видно внутреннее помещение кабачка, где служащие Дебана праздновали свадьбу Жулу и получение им наследства. Взгляд Маргариты был прикован к Жулу, она озабоченно размышляла.

Что же Лекок? Он в это время наставлял старшего клерка:

– Слушайте меня внимательно! Необходимо наведаться на улицу Нотр-Дам-де-Шан, в монастырь ордена сестер милосердия. Молодой человек из дома номер десять исчез в день убийства, и в тот же день сестры милосердия приютили какого-то незнакомца. Я пока не знаю, кто он был, мне не хватает сведений, но я нюхом чую, что мы напали на след… Кстати, нет ли в конторе досье сестры Франсуазы Ассизской?

Комейроль утвердительно кивнул:

– Она приходится теткой герцогу.

– Отличный предлог! Завтра отправитесь в обитель, чтобы сообщить сестре о смене хозяина конторы. Я надеюсь на вас, вы малый ловкий, когда не ленитесь. Разузнайте, в чем там дело, и будете щедро вознаграждены.

Господин Лекок протянул руку Комейролю, который открыл было рот, чтобы задать вопрос.

– Я же сказал, не поскуплюсь! – высокомерно добавил Лекок.

– Будет ли у меня завтра работа? – с некоторой робостью спросил старший клерк.

– Для тех, кто приносит хорошие новости, в агентстве Лекока всегда есть работа.

Могущественный господин повернулся спиной к Комейролю, и тот побрел в кабачок «Корнель». Однако месье Лекок не спешил присоединиться к Маргарите. Он фланировал по улице Вожирар, негромко насвистывая арию «Удачливый охотник» из «Робин Гуда». Словно из-под земли перед ним выросли бедный студент Пиклюс и юный парижский щеголь Кокотт.

– Завтра в десять часов утра будьте на улице Кассет в доме № 3, где находится контора Дебана, – отдал приказ господин Лекок. – Спросите Жафрэ. Необходимо составить точный план всего заведения. Самое главное – выведать, как проникнуть в комнату, где лежат папки с личными досье… А теперь скройтесь!

Кокотт и Пиклюс, получив каждый небольшое пособие в качестве аванса за работу, растворились в воздухе. Господин Лекок вернулся к Маргарите и услышал, как та, положив Ролану руку на плечо, спрашивает:

– Мадам, вам плохо?

Лекок расхохотался. Ролан не подавал признаков жизни. Маргарита открыла изящный кошелек и положила на колени мнимой женщины луидор, прибавив в свое, оправдание:

– Я помню, что значит голодать.

– Что ж, – пробормотал Лекок, подавая даме руку, – недурная мысль – устроить благотворительное представление, если затраты составят всего двадцать франков. Я устал, едем домой.

Но Маргарита удержала его, указав рукой на окна кабачка, где буйствовала веселая компания служащих Дебана. Среди раскрасневшихся лиц лицо Жулу поражало смертельной бледностью.

– Если он когда-нибудь проснется, вам не поздоровится… – начала она.

– Его снова усыпят, – перебил Лекок.

Сняв маску, Маргарита обернулась к нему, грозная и прекрасная.

– Вы не знаете его так, как знаю я!

Они стояли на ступеньках между каретой с дремлющим кучером внизу и Роланом наверху, повернувшись к последнему спиной. Внезапно Ролан пошевелился впервые за долгие полчаса. Неловким движением руки он отодвинул шаль со лба и вперил горящий взор в Маргариту. Та тем временем продолжала:

– Я боюсь его… но я не желаю ему зла. Он мой раб, волк, который становится прекрасным, как лев, когда вступает в бой. Он не убивал, нет! У того, другого, был нож в руке. Он был отважнее, чем Жулу, и прекраснее всех на свете!

– Вы переутомились, милая, и бредите, – резко оборвал ее Лекок.

Маргарита умолкла. Концом тросточки, которую он держал в руке, Лекок ударил по пальцам спящего кучера. Тот мгновенно выпрямился и схватился по привычке за вожжи.

– Если афера с герцогом удастся, я стану герцогиней? – спросила Маргарита.

– Вы догадливы! – ответил Лекок, смеясь, и, посадив даму в карету, холодно добавил: – Это самое меньшее, на что может рассчитывать любовница Приятеля – Тулонца… Домой, Жакоби!

Кучер хлестнул лошадей.

Ролан поднялся без всякого усилия, словно благотворный электрический разряд вернул жизнь его телу. Но в голове его царило смятение. Когда быстро удалявшийся экипаж завернул за угол улицы Корнеля, Ролан, прижав руки ко лбу, прошептал: