Поль Феваль - Королева-Малютка

– Ко мне, – сказал Джоджа.

Негры тут же вскочили. Это были два великолепных животных, которых звали Юпитер и Сатурн – подобно планетам или богам.

Джоджа заговорил с ними, как с собаками:

– Идите к его светлости, – велел он, – и расскажите ему о том, что видели.

– Хозяин будет драться, – проворчал Сатурн. Джоджа поднял толстую палку, которую держал в руке. Негры покорились и направились к двери.

– Если хозяин не может ходить, – прибавил Джоджа, передразнивая их манеру говорить, – вы его приносить!

Впрочем, во Франции не существует рабства – Юпитер и Сатурн были свободными людьми.

Как только они вышли, виконт Аннибал взял со стола лампу и, приблизившись к постели, осветил лицо Сапфир.

Четверо мерзавцев, похитивших Сапфир, были очень хорошо одеты. Их ремесло требовала некоторой заботы о туалете, и среди физиономий прочих бандитов их лица выделялись в лучшую сторону, ибо их низость была другого рода. В них совмещались черты сомнительных дельцов с чертами ценителей произведений искусства.

Изумительная красота девушки, внезапно выхваченная из мрака светом лампы, едва не ослепила их.

Раздались тихие благоговейные возгласы – словно любители оперы приветствовали примадонну.

– Ах! – единодушно воскликнули они. – Лакомый кусочек! Сколько?

Джоджа подмигнул.

– Столько золота и банковских билетов, – ответил он, – сколько мы вчетвером сможем унести в карманах, под рубашками, в шляпах, в носовых платках и в портфелях. Внизу – три миллиона пятьсот тысяч франков, находящихся в полном нашем распоряжении.

Алчные взгляды сообщников виконта требовали объяснений.

Джоджа снова подошел к Сапфир и поводил лампой перед ее глазами.

– Прекрасная мраморная статуя! – прошептал он. Ни один мускул на лице девушки не дрогнул.

– Она сама о себе позаботится, – сказал он вслух, поставив лампу на стол. – Господин герцог возьмет на себя труд разбудить ее. Мы нуждались в ней, чтобы войти в дом, а теперь дела призывают нас в другое место.

Он пошел к двери, остальные трое – за ним. Последний взял свечу, зажег ее и вставил в фонарь.

Они крадучись прошли по коридору и спустились по черной лестнице, расположенной с той стороны, где был домик, в котором обосновалась госпожа маркиза де Розенталь.

Спускаясь, они услышали, как стукнули створки ворот и по двору проехала карета.

– Вот и его светлость! – воскликнул Джоджа. – Надо поторопиться, ребята. Впрочем, с вами обращаются, как с избалованными детишками: с вашей дороги убрали все камешки. Два бразильских кассира выпили сегодня грог, который навеет им прекрасные сны, и они будут спать, пока не проснутся от палочных ударов.

Они спустились вниз и прошли по саду, обогнув первый этаж, на полпути Джоджа остановился и прислушался.

– Это дождь, – сказал один из его спутников. Действительно, с неба снова стали падать крупные капли, громко зашумев в ветвях деревьев.

Наши ночные бродяги вошли в вестибюль, ведущий к кабинетам. Среди похитителей наверняка находился выдающийся мастер, потому что главная дверь была отперта мгновенно.

Теперь они оказались в кабинетах и первым делом из осторожности нанесли визиты кассиру и его помощнику, спавшим как убитые по правую и левую стороны от комнат, где находилась касса.

– Отличный был грог! – похвалил Джоджа. – За работу!

Ссоры между двумя прославленными фабрикантами выявили убожество замков с шифрами и секретами. Они стали бы непреодолимым препятствием для профанов, но настоящих искусников они останавливают не больше, чем простая защелка, которую можно отодвинуть при помощи веревочки.

У одного из этих господ был с собой маленький хорошенький саквояж вроде тех, с какими ходят модные врачи. Он-то и приступил к операции. Замок был ощупан, прозондирован, обласкан и скоро выдал свой секрет.

Касса открылась, и стали видны груды золота и громадные пачки банковских билетов.

Саладен и члены «Клуба Черных Шелковых Колпаков» были хорошо информированы. Касса господина герцога содержала ровно столько, сколько составляли две объявленные суммы.

Джоджа и его спутники мигом нагрузились, как мулы, и теперь им оставалось только убраться как можно скорее.

– Мой шпагоглотатель, – сказал Джоджа, выходя первым, – найдет гнездо золотой птички опустевшим. Жаль, что я не увижу его физиономии! К ограде!

Тем временем дождь превратился в ливень. Несмотря на шум ветра и бурю, Джоджа остановился, чтобы прислушаться к звукам, доносившимся из крыла, где располагались покои господина герцога. Он повернул голову к окнам его светлости и увидел за стеклами бешено мечущиеся тени.

– Пусть разбираются сами! – прошептал он.

И продолжил путь к ограде, сказав человеку с саквояжем:

– Ну-ка, открой нам этот последний замок!

В ту же секунду он в ужасе отскочил, увидев, что калитка открыта.

Его колебания длились, однако, не больше двух-трех секунд.

– Погасите фонари, – приказал он. – Оружие держите наготове, пройдем через рощу и – спасайся кто может!

И они ринулись под деревья.

В эту грозовую ночь шум их шагов сразу же затерялся во все возрастающем грохоте и треске бури.

Но через несколько мгновений в этом дьявольском мраке стали слышны раскаты хохота.

– Ах, ты, кажется, хотел видеть физиономию шпагоглотателя? – произнес чей-то голос.

Прорезавшая тучи молния осветила на мгновение такую картину: четыре человека стоят далеко друг от друга, и каждый окружен бандитами с занесенными ножами.

В сторонке неподвижно стояли члены «Клуба Черных Шелковых Колпаков», в центре группы выделялось бледное под шапкой черных волос лицо Саладена.

И снова стемнело.

– Спасибо, – сказал тот же голос. – Ты сделал за нас всю работу.

И под затихающие раскаты грома отдал приказ:

– Отрубите ветку!

За этими словами последовали сдавленные крики, жалобный стон… потом все стихло.

Как только Джоджа и его спутники покинули спальню господина герцога де Шав, мадемуазель Сапфир открыла глаза и подняла голову. Лицо ее было белее мела.

Прекрасная статуя ожила. В ее взгляде можно было прочесть мужественную решимость.

Она прислушалась к звукам удалявшихся шагов, потом спрыгнула с кровати и направилась к двери.

– Здесь только один коридор, – сказала она, – и я, должно быть, легко найду покои госпожи герцогини де Шав.

Сначала ее пошатывало, потом шаги стали тверже – она шла, исполненная отваги, а мысль о том, что надо послать помощь Гектору, укрепляла ее силы.

Галерея была длинной и почти совсем темной. Только в конце мерцал прерывающейся свет угасающей лампы.

Сапфир дошла до того места, где виконт Джоджа сказал: «Тише! Не станем будить госпожу герцогиню!»