Кирилл Андреев - Миры отверженных. Таураан.

Во дворе расставили столы, запустив внутрь всю челядь и домашнюю прислугу, разрешив даже рабам присоединиться к празднованию. Из кухни опять раздался испуганный вой телёнка, и вскоре оттуда показались двое здоровенных рабов, которые волокли упирающуюся жертву.

У жертвенного алтаря, держа длинный и тонкий нож в руке, стоял Лисипп, широко улыбаясь во весь рот. Было видно, что этот праздник был ему по душе. Грек подошёл к телёнку, которого била крупная дрожь, наклонился к нему, погладил по шее, и что-то сказал ему на ухо. Телёнок расслабился, перестал трястись, и склонил голову вниз. Грек коротким резким движением вогнал ему нож в бок, меж рёбер. Телёнок охнул и беззвучно упал на землю.

Леонтий, схватив бокал и подняв его над головой, воскликнул. – Прими, Диана, этот дар. Пусть твоя рука никогда не дрогнет, и покараешь ты своих недругов и завистников, и никто не уйдёт от твоей стрелы справедливости, – и он одним глотком осушил бокал. – Засим я открываю наши малые секулярные игры в честь Дианы-покровительницы и в честь десятого дня рождения Тэсии, моей любимой дочери. Лисипп, вели открыть вина и налить всем страждущим.

Присутствующие криком приветствовали это хозяйское решение. Леонтия, уже даже не от вина, а от скорейшего прибытия в римские казармы, охватило радостное возбуждение, и он хотел поделиться своим хорошим настроением со всеми. Правда, вот Лидия убежала в дом, чтобы поддержать пришедшего в большое уныние священника. Супруга, правда,и сама тоже не разделяла симпатию и интерес Леонтия к языческим праздникам.

– Ну и ладно, – подумал Леонтий. – Главное, что дочка вон какая сейчас счастливая. Был бы у него ещё и сын, вот тогда Леонтий был бы просто безмерно счастлив. Хотя и дочурка тоже весьма бойкая растёт. Вон, как с луком лихо управляется. Многим мальчишкам её возраста даст фору.

Раздались звуки группы греческих музыкантов, которых Леонтию посоветовал пригласить Лисипп. Под эти звуки, издаваемые игрой на щипковых инструментах, выскочила девушка-мим, изображающая Диану-охотницу. В белой тунике, в высоких сандалиях, опоясанная вокруг всего тела зелёным плющом и держащая в руках лук. Одновременно с ней выбежало и несколько девушек, изображающих быстроногих ланей, которые начали резвиться и ласкаться возле Дианы, кружась в хороводе. Потом лиричная музыка сменилась на тревожную, и в центр выскочило трое рабов, изображавших волков, которые принялись нападать на беззащитных животных.

Оркестр опять сменил тональность исполнения и в нём зазвучали победные нотки, и на авансцену вышла Диана, которая исполнила свой акробатический танец с луком, безошибочно пуская импровизированные стрелы в коварных хищников, которые падали бездыханными к её ногам. Толпа зрителей закончила это выступлением одобрительными криками и рукоплесканиями.

Леонтий встал и выкрикнул. – Раздать всем вина и начать подготовку к стрелковым соревнованиям. Приглашаются все желающие. Все, кто умеет держать лук в руках.

К Тэсии подбежал Неро. Девочка нахмурилась. – Ну, ты чего, заснул там, что ли? Не слышишь, что давно уже объявили начало соревнований? Что ж ты такой неуклюжий? И зачем я только тебя взяла в свои оруженосцы?

Неро, опустил голову, сглотнув накативший комок обиды. – Простите, маленькая госпожа, я задумался.

Тэсия гневно на него взглянула. – О чём ты можешь ещё думать? Какие у тебя ещё могут заботы, кроме того, чтобы помогать мне? Ну, давай же скорее лук, недотёпа.

Леонтий снова встал из-за стола. – Сначала мы устроим детские состязания, и мишенью у нас будут яблоки, которые мы насадим на ограду.

Тэсия капризно надула губы. – Я не хочу участвовать в детских. Я хочу наравне со всеми.

Леонтий рассмеялся. – Хорошо, дочь моя, в честь твоего дня рождения пусть будет так. Мы не будем разделять участников. Пусть все участвуют наравне. И тот, кто будет точнее, тот и будет признан лучшим стрелком.

Тэсия подошла к отметке стрельбы и Неро передал ей стрелу. Тэсия взяла лук, натянула тетиву и прищурилась. Ветер слегка растрепал локон, и он прикрыл глаз. Девочка дунула в его сторону, чтобы он не мешал.

Но тут раб из обслуги, стоявший чуть в стороне, прохрипел, и, схватившись руками за горло, упал. Стрела пронзила его прямо в кадык. Тэсия в ужасе опустила лук, непонимающе смотря на него. Стрела по-прежнему была в её руках.

Тут из-за ограды со стороны дома с криками и воплями выскочили десятки вандалов, окружив всех находящихся на празднике. Леонтий, выхватив меч, бросился на непрошеных гостей. Одного он заколол сразу, второго он полоснул по шее, и тот, упал, заливаясь кровью.

Тогда один из нападавших, бросился к Тэсии, и, прижав её к себе, приставил ей нож к горлу. Это был Трир, и он был настроен очень решительно. – Думаю, тебе стоит остановиться, римлянин, иначе это последнее, что увидит девчонка.

Леонтий остановился, тяжело дыша, с ненавистью смотря на врага. Его схватили сзади и скрутили руки два крепких воина-вандала. Тут из толпы выскочил Неро и бросился на вандала, державшего девочку, но, получив удар плашмя мечом по голове от одного из воинов Трира, упал на землю без сознания.

Из головы стала сочиться кровь, и Луциния бросилась к сыну, но вандалы оттащили её вместе с ним в сторону.

С другой стороны дома тут же показался второй отряд, во главе которого был Хильдебальд. Он быстро оценил обстановку, лицо его приняло недовольное выражение, и он повернулся к Триру. – По-моему, я сказал, что мы выходим на разведку, или что, мы уже воюем с маленькими девочками?

– Он, – Трир кивнул на Леонтия, – убил двух наших людей.

Леонтий, прекрасно знавший язык вандалов, повернулся к Хильдебальду. – Кто вы такие, и что вы делаете здесь, на моей земле?

Хильдебальд, удивлённо вскинул брови. – Откуда такие познания в нашем языке, римлянин?

Пленник расправил плечи, стараясь осободиться от плотно державших его стражей, – Я, Леонтий, соратник великого полководца Аэция, к сожалению,предательски убитого. И в своё время под его руководствоммы мы били вас, когда хотели, и где хотели, и поэтому твой язык для меня не в новинку, вандал. А кто ты вообще такой, чтобы я удостаивал тебя своим ответом?

– А, Аэций. Да, помню, славный был воин, – с ухмылкой сказал Хильдебальд. – Вижу, что говорю с достойным мужем. Кстати, не только ты можешь похвастаться знанием чужих языков, – и тут вандал перешёл на римский язык. – Ты сейчас видишь перед собой человека, который столько выслушал предсмертных хрипов на твоём языке, что их хватило бы на очень длинную застольную речь. Я, Хильдебальд, командир отряда Гейзериха, призванный охранять эти южные рубежи, пока наш главнокомандующий сейчас входит со своим флотом в устье Тибра.