Кирилл Андреев - Миры отверженных. Таураан.

Дарион, до сих пор ведущий беседу только с Лидией, решился привлечь внимание и главы семейства. – Леонтий, а это правда, что вандалы задумали поход на Рим?

Леонтий, которого наконец-то спросили о том, что ему может быть интересно, оживился и лениво махнул рукой. – Да, бросьте, святой отец. Глупые слухи. У нас с Гейзерихом мирный договор, ещё со времён Валентиниана. Хотя, – Леонтий недовольно поморщился, – после всех известных событий, с приходом во власть Максима, чёрт его знает, что на уме у этого вандала. Договор-то у него был с Валентинианом.

Дарион при упоминании чёрта поморщился и перекрестился. Леонтий продолжил, не обращая внимания на реакцию священнослужителя. – Но думаю, что это маловероятно. Гейзерих всё-таки умеет держать слово. А с другой стороны, боеспособной армии сейчас у Максима нет, как и нет тех, кто сможет ею управлять. Так что соблазн у вандалов, конечно, большой, напасть на ослабленный Рим.

Леонтий улыбнулся. – Отец Дарион, а может, вам не стоит вести такие разговоры с опальным воякой? Вас ведь и так в Риме по головке не погладят за ваш приезд сюда. Как я понял Лидию, никто же не захотел стать pater familias для нашей семьи. Зачем вам портить свою карьеру?

Дарион сложил руки перед собой. – Перед богом все равны. И богатый, и бедный, и свободный, и раб. Иисус, сын Божий, завещал нам любить всех божьих созданий, кем мы все и являемся, хвала Господу. И наш патриарх, августейший папа Лев Первый, неустанно говорит об этом. Все мы помним, как он смог заставить короля гуннов Аттилу воздержаться от насилия и грабежей. Верю, что его святейшество защитит нас и сейчас, и не допустит вандалов на наши земли. А я, скромный слуга Господа, прибыл сюда, чтобы покрестить вашу дочь. Это весьма богоугодное дело. Каждая душа должна попасть в господнее лоно, и он позаботится обо всех нас. И для меня, это большая честь – быть духовным наставником вашей семьи. Только позвольте узнать, как так случилось, что ваша дочь достигла такого возраста, а крестить её вы решили только сейчас?

Леонтий громко засмеялся. – Видите ли, святой отец, это всё затея Лидии. Тэсия родилась не здесь, а очень далеко, на краю света, в далёких скифских землях. Тогда Лидия скиталась со мной по далёким и диким гарнизонам, а там, простите, не только римского, да и просто христианского священника, как вы понимаете, довольно трудно найти. Да и потом, как-то нам было совсем не до того. Да и хватало там своих, местных богов, хотя, правду говоря, я в них сильно путался.

Священнослужитель снова перекрестился. – Да это же язычники, дикари, как можно упоминать это вслух? Вот именно об этом я и хотел с вами серьёзно поговорить. Я узнал, что вы после обряда крещения будете проводить праздник языческих богов, так называемые секулярные игры. Простите, Леонтий, но это же какая-то насмешка над всем тем, к чему мы все готовимся завтра.

Леонтий вновь рассмеялся. – Святой отец, ну не переживайте вы так. Поймите, девочка очень долго, вернее, почти всю свою жизнь, провела вне римского уклада. У неё была кормилица гречанка, и та ей все уши прожужжала про Диану-охотницу, и мы все последние годы в конце весны проводили эти игры в её честь. Считайте, что это последний год таких игр, её прощание с детством. Тем более обещание об этом я ей дал давно, а я привык своё обещание сдерживать. Уж такие у меня правила, святой отец.

Леонтий, увидев приунывшего священника, решил его подбодрить. – Но вы не вешайте нос. Я уже завтра уеду, и вам уже никто не помешает заниматься своими прямыми обязанностями, приобщая всех к правильной вере. Кстати, святой отец, а вы пробовали наше прошлогоднее вино, очень недурное, рекомендую. Я бы даже сказал, что оно одно из лучших урожаев во всей Лации.

Леонтий махнул рукой.– А ну-ка, принесите ещё кувшин для нашего уважаемого гостя.

Лидия, стараясь, чтоб это не заметил супруг, подавала знаки рабыне, готовой было отправиться за новым кувшином, что ей не стоит этого делать. Но от внимания Леонтия это не ускользнуло, и он грозно нахмурил брови. – Женщина, я не мешаю твоим причудам и потакаю всем твоим прихотям, почему же ты тогда хочешь контролировать меня?

Лидия мило улыбнулась, – Прости, любимый, я просто не хочу, чтобы ты повторил путь своего брата.

В глазах Леонтия готовы были вспыхнуть молнии, но он силой сдержал себя, – Не говори ерунды попусту. Тащите сюда ещё кувшин, я сказал.

Дарион вмешался, чтобы смягчить накалившуюся обстановку. – Нет спасибо, я уже его попробовал, оно весьма недурно.

Леонтий отмахнулся. – Да видел я, как вы пробовали, только пригубили. Моя Лидия и то выпила больше вашего.

Дарион почтительно склонил голову. – Нет, Леонтий, спасибо. Завтра очень ответственный день. Надо сохранить ясность и чистоту ума.

– Ну да, ну да, – Леонтий слегка усмехнулся и понимающе закивал головой. – Ладно, заставлять не буду. Сами не знаете, чего себя лишаете.

– А к Богу оборотиться никогда не поздно, – продолжил священник. – Так что я здесь очень вовремя. С вашего позволения, я попрошу Лидию сейчас показать мне место, где будет проходить обряд крещения. Но, вы уж извините меня, на праздновании языческих божков я никак не смогу присутствовать. Это противоречит моему сану и моему мировосприятию.

– Хорошо святой отец, поступайте, как знаете, – Леонтий махнул рукой и, взяв кубок с налитым в него вином, тут же мощными глотками опустошил его.

В это время, пока родители обсуждали с гостем приготовления к завтрашнему событию, их дочь Тэсия была на заднем дворе, играя с одним из мальчиков-рабов и молодым щенком. Тэсия, своенравная девочка с белыми волосами и голубыми глазами, была любимицей своих родителей и хотя ей и так позволялось очень многое, но переступить границу сверх дозволенного для неё было не только обычным делом, а основной доминантой упрямого и свободолюбивого характера.

Вот и сейчас она нарушала все приличия, неформально общаясь и играя с рабом. Хотя совместной игрой это было назвать довольно трудно. Что щенок, что мальчик поочерёдно приносили ей те предметы, что кидала Тэсия. Вернее, то, что не приносил щенок, то за него это делал раб. Тэсия злилась, что не всякий предмет вызывал интерес щенка, не готового каждый раз бежать за ним, и всё раздражение девочка тогда вымещала на его хозяине. Мальчика – мулата, худощавого телосложения, немного чуть выше своих сверстников – звали Неро. И хотя среди хозяев не принято было называть рабов по имени, но Тэсия запомнила, как его зовут, потому что как-то услышала, что так называла его мать, также работавшая в их доме, служанкой.

Все эти приготовления к завтрашнему празднику её уже порядком утомили. Зачем ей завтра этот обряд крещения? Вот уж совсем неинтересно. Хорошо, что завтра будут музыканты, и её любимые соревнования по стрельбе из лука, в которых ей очень хотелось поучаствовать. Да и в новом платье, что ей прислали из самого Рима, ей тоже очень хотелось покрасоваться.