Святослав Атаманов - Лихие люди

– Хоть и на спине он её тащит, а кровь-то поди всё равно капать будет. – заметил Селиван.

– Верно говоришь, Селиван! – сказал рыжебородый. – Пойдём по Ванькиному следу, да глядите внимательнее под ноги. Если кровь увидите – мне сразу говорите.

Когда всё было закончено, рыжебородый ещё раз вышел на дорогу, и придирчиво всё осмотрел. О ночном нападении не осталось ни малейших напоминаний. Люди, лошадь и телега со всем содержимым – просто исчезли, как в воду канули. Словно и не было их.

Осмотрев дорогу, рыжебородый поднялся на холм. Он всё так же пристально глядел себе под ноги.

Остальные трое ждали его на том же месте. Наконец, он подошёл к ним и коротко бросил:

– Пошли!

Дорога была очень долгой. Даже дольше, чем до поляны, где они хоронили убитых. Шли они по ванькиным следам, и если видели кровь – забрасывали землёй.

Дорогой, рыжебородый думал о Марусе, к которой он был очень привязан, и не мог долго находиться вдали от неё. За этими мыслями он и сам не заметил, как сказал вслух:

– Как там Маруся-то моя?

– Маруся-то? – тут же ответил ему Селиван – А что Маруся? Чего ей сделается?

Только тут рыжебородый понял, что сказал это вслух.

– Да это я так… Думал, еду готовит она нам или нет… А то может уснула… – ответил рыжебородый Селивану, просто для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Ну ежели и уснула, так Ванька её разбудит.

– Да уж, этот разбудит…

На том разговор и кончился. Они всё шли и шли, шли и шли, и наконец, подошли к лесной избушке. Избушка была так хорошо укрыта деревьями и кустами со всех сторон, что с расстояния трёх шагов её нельзя было увидеть. Из трубы избушки шёл дым.

– Ну вот. – сказал Селиван с усмешкой, посмотрев на рыжебородого. – А ты говоришь, – уснула. Не уснула она, ждёт не дождётся тебя твоя ненаглядная Маруся, Родион!

Родион был сыном купца средней руки. Отец его держал в деревне лавку, часто ездил по торговым делам в Новгород, считался среди односельчан человеком учёным, и был по деревенским меркам – зажиточным. На столе всегда был хлеб, не перемешанный с лебедой (а такую роскошь позволить себе в деревне почти никто не мог), мясо, сыр, репа, пиво и квас. Жили ладно, ели всегда досыта. По той же причине, отец Родиона мог позволить себе кой-чему сына научить. А потому, когда сыну исполнилось пять – отдал его отец в учение к сельскому дьяку. Там Родион научился читать, писать, считать.

После этого – отец Родиона сам взялся обучать сына торговому делу. С малых лет Родион помогал ему в лавке, а после, когда отец постарел – и сам стал в ней за хозяина. Тогда же, отец женил сына на дочери другого торгового человека. Звали её Наталья. Отец ко дню свадьбы решил сделать сыну и ещё один подарок – построить молодым новый дом. Потому свадьбу решили отложить на мясоед, а весь Великий Пост в деревне кипела работа – полным ходом шло строительство.

Дом, правда, пришлось ставить в самом конце улицы, на отшибе – больше было просто негде. Зато уж вышел он на славу – крепкий, тёплый, любые морозы выдержит. Пол сделали в доме не земляной, а деревянный, сложили большую русскую печь, сколотили дубовый стол, лавки и большую кровать, на окна повесили ставни и резные наличники.

Свадьба, как водится, гуляла три дня. Много там было съедено пирогов, гусей с кашей да жареных поросят, много выпито хмельного. Но свадьба промелькнула, как миг, и вот уже наступила будничная семейная жизнь.

Стали жить молодые в новом доме. Родион в лавке торгует, Наталья хозяйство ведёт. И всё бы хорошо – да что-то не хорошо. Не заладилась у них семейная жизнь, не такой её Родион себе представлял. Вроде и дом тёплый, и сыты, и одеты-обуты – да всё не так Наталье. Всё недовольна она, всё чего-то хочет, а чего хочет – сама не знает.

Ссоры начались да крики. Пошёл Родион к отцу совета просить, а тот ему и посоветовал «бабу свою поучить». Пошёл Родион домой – и решил Наталью побить. Пришёл – та опять в крик. И хочет ударить Родион – а рука не поднимается, любил он её. Пошёл тогда Родион в кабак, напился, да пришёл домой пьяный. И пьяным уж Наталью и побил. Да только ничему это не помогло – такой уж был норов у жены его – хоть бей её, хоть убивай – не замолчит она, и от своего не отступится.

С тех пор начал Родион понемногу бражничать, да поколачивать Наталью. Не со зла он делал это, а потому что хотел – чтобы на месте его крикливой и взбалмашной жены – снова оказалась та кроткая Наталья, которой он помнил её до свадьбы. Да только опять ничего не помогало – жили как кошка с собакой.

И вот однажды уехал Родион в Новгород по торговым делам. Вернуться он планировал на следующий день, но закончил дела так быстро, что приехал домой в тот же день почти к ночи. Войдя в дом, Родион обнаружил Наталью в кровати со своим полюбовником, которые были так увлечены друг другом, что даже не заметили его прихода. Увидев это, Родион тут же вылетел в сени, схватил там топор и вбежал обратно, хлопнув дверью. Полюбовник его жены только и успел, что голову повернуть – одним ударом Родион раскроил ему череп. Наталья пронзительно завизжала, но через секунду затихла – следующим ударом топора Родион убил и её.

Родион швырнул топор на пол, но злость от измены жены – всё ещё кипела в нём. Потому он стащил трупы с кровати, и стал яростно избивать мёртвые тела руками и пинать ногами.

«Ну что, хорошо вам теперь? Хорошо вам теперь? Хорошо вам теперь?» – раз за разом повторял Родион одну и ту же фразу и продолжал мутузить мёртвых.

Вдруг сзади себя он услышал крик, оглянулся и увидел – что в дверях стояла их соседка – немолодая уже вдова Прасковья. Увидев представшую ей картину, она громко закричала – но вместо того, чтобы бежать – стояла на месте. Смертельный ужас сковал её.

Решение было мгновенным – Родион опять схватил топор, и одним ударом убил и Прасковью. Это, третье убийство тут же отрезвило его. Вся злость и ярость ушла, и он только теперь понял, что наделал.

Перво-наперво, Родион задул лучину, чтобы в доме было темно, затем сел на лавку и стал думать. Положим, убийство жены и её полюбовника – ещё можно было как-то замять. Убив свою неверную жену – он выглядел бы в глазах людей не злобным душегубом, а оскорблённым до глубины души человеком, обманутым мужем. Положим, можно было бы дать кому надо денег, да свести всё на нет, да и отец бы помог – у него в Новгороде имелось много знакомцев.

Но убийство вдовы всё перевернуло с ног на голову. Теперь Родион из оскорблённого супруга стал именно убийцей, душегубом. Прасковью в деревне все любили, она всегда старалась помочь людям, а люди помогали ей. И Родион понял, что убийство доброй Прасковьи – односельчане ему не простят.

«Дурень ты! Ты зачем Прасковью убил? – корил самого себя Родион. – Зачем было её убивать? Почему было не объяснить просто ей, что к чему?».