Крис Хамфрис - Кровь Джека Абсолюта

— Ваша разведка, сэр… стоила ли она этой крови?

— Стоила, Уильям, я отдал бы и еще пару пинт крови. За те наброски, что получил. — Вулф показал на лежащий рядом с ним блокнот, потом покосился на Джека. — Теперь, пожалуй, оставь нас, корнет. У меня нет сомнений, что ты не болтун, но до утра я не хочу никого, кроме этих двоих, посвящать в свои планы.

— Конечно же, сэр, разумеется, я…

Джек, обиженно отсалютовав, направился к выходу.

— Остынь, не кипятись. — Дилон придержал его за рукав. — Он не был в бою?

— Нет, — ответил Вулф. — Он еще молод.

— Вот-вот, — подхватил Макдональд. — Молод и глуп. Может, не брать его в дело, чтобы потом не гадать, что двигало им — невежество или трусость?

Джек обмер.

— Это сын Джейми, Дональд, — сказал укоризненно Дилон.

— И говорит по-французски, — добавил Вулф.

— Да ну? — Шотландец подошел к Джеку. — Ou avezvous appris votre francais, mon brave? [77]

— A Londres, месье. Avec une jeune femme de… de… [78]

— De la nuit? [79]

Джек вспыхнул.

— Mais поп, месье. Elle etait la fille d'un ami de mon pere [80].

Макдональд повернулся к генералу.

— Он изъясняется, как парижская шлюха. Но с божьей помощью натаскается… за пару лет.

— А у тебя есть лишь сутки. Чтобы в достаточной степени отшлифовать этот бриллиант. Разместишь его у себя.

Давая понять, что разговор на эту тему закрыт, генерал зашелестел листами блокнота.

Горец хотел было возразить, но передумал. Придвигаясь к столу, он бросил через плечо:

— Найдешь бивак Семьдесят восьмого, красавчик, и мою палатку. Я скоро приду.

На выходе Джек замешкался и оглянулся. Вид трех мужчин, наклонившихся над столом в тускло мерцающем свете коптилки, и слабый шепот, до него доносившийся, наполнили его душу восторгом. Как ни крути, а, похоже, судьба всей Канады решалась именно здесь и сейчас.

Он задубел еще до посадки на лодки и теперь, через пару часов, чувствовал себя как кусок сала в леднике. Вначале он пытался скрывать свою дрожь из опасения, что ее примут за страх, но потом, заметив, что и соседи трясутся, махнул на это рукой. Не колотило лишь горца. Шотландец спокойно сидел, завернувшись в клетчатый плед, и дополнительно согревался дымком своей почти не гаснувшей трубки.

Хорошо хоть не моросило. Облака, заволакивавшие небо, рассеялись, и слабый свет звезд позволял кое-что различать в окружающей полумгле. Слева мигнули огни носовых фонарей, и Джек повернул туда голову, в надежде, что моряк, уже дважды обходивший десантников с бочонком рома, опять приближается к трапу. От первой порции он, как дурак, отказался, боясь затуманить мозги, вторую выпил, ненадолго согрелся и теперь жаждал угоститься еще раз, но — увы! — разносчик живительной влаги где-то запропастился, хотя другие матросы то и дело сновали туда-сюда по палубе неспешно движущейся «Швейцарии». На борту этого «заурядного» английского судна все шло обычным порядком: каждые полчаса били склянки, вахтенные несли привычную службу, а часом ранее в низах слышались скрипка, разудалое пение и нестройное топотание ног. Насторожить береговые французские патрули в этом совершающем свой рутинный рейс рейдере ничто попросту не могло.

Если, конечно, они не обладали способностью видеть сквозь дерево. В этом случае им открылось бы нечто весьма любопытное, а именно — восемь больших плоскодонок, попарно притянутых к борту скользящего по реке корабля и идущих слева от «Швейцарии» вне зоны видимости наблюдателей на берегу неприятеля. Каждая из них, мягко покачивающаяся и незримая для французов, вмещала примерно пятьдесят англичан.

С десяток из них были матросами, обязавшимися доставить на берег около четырех десятков солдат, сидевших между гребцами на скамейках, на корточках и прямо на досках, устилающих дно. Джек находился в первой лодке. Вокруг него на крошечном пространстве кормы сидели все ротные офицеры: Макдональд слева, Дилон справа, а напротив рулевого — Уильям Хоу, командир трех рот легкой пехоты, которым было назначено произвести высадку первыми. Когда Джека представляли Хоу, тот хмыкнул и сразу забыл, кто он есть, а потом либо называл его разными именами, либо ограничивался коротким «эй, ты». Макдональд выразился о нем так: «Самый самодовольный болван из всех англичанишек, кроме его собственного, уже погибшего брата, зато очень храбр».

Когда началась погрузка, было еще довольно светло, и десанту не пришлось размещаться на ощупь, тревожа своей возней слух пикетов на неприятельском берегу. Хотя никто точно не знал, где их высадят, все понимали, что это произойдет за полночь, ближе к Квебеку, где-то между первой и второй склянкой, и, когда первая прозвучала, по лодкам пронесся шумок. Переговариваться рядовым было строго-настрого запрещено, однако солдаты задвигались, перехватили мушкеты и вообще стали держаться немного вольней. Посмотрев на этих ребят, Джек вновь поразился их молодости и почти детскому выражению лиц. Когда, еще на берегу, он поделился своим наблюдением с капитаном Макдональдом, тот, вытащив изо рта длинную трубку, спокойно пробормотал:

— Дети будут слепо повиноваться приказам там, где от их исполнения постарается уклониться более опытный человек.

Узнав, что старослужащие за глаза называют этих юнцов «бедолагами Дилона», Джек и вовсе расстроился, ведь он сам был моложе очень многих из них.

Сейчас это чувство несколько улеглось, и его теперь донимал только холод. Лодки, стукаясь друг о друга, скрипели все громче, и с соседней плоскодонки прозвучала команда обернуть их борта солдатскими одеялами. Джек повернулся на голос и с удивлением узнал в человеке, на которого мельком смотрел уже сотни раз, генерала Вулфа. Тот был в обыкновенном солдатском мундире и практически не отличался от остальных рядовых. Как, впрочем, и все офицеры десанта, и Джек теперь знал, почему это так. А просветил его в этом вопросе все тот же Макдональд.

— Канадские стрелки не упускают случая выпалить по кружевам, галунам и нашивкам, — заявил он, помогая молодому корнету спарывать с себя все перечисленное. — Хочешь быть жив, спрячь в карман щегольство.

Джек удивился еще и тому, что генерал тоже глядит в его сторону, он растерянно улыбнулся и неловко мотнул головой. Но еще больше его озадачило то, что командующий встал со своего места и принялся пробираться к нему. Миг, другой, плоскодонки качнулись, и Вулф сел рядом с Хоу.

— Вода что-то медленно поднимается, Билли, — сказал генерал.

— Действительно, сэр. И время уходит, — ответил Хоу с досадой и посмотрел на рулевого. — Долго еще, офицер?

Тот фыркнул.

— Думаю, около получаса. А может, и меньше, как знать.

Хотя разговоры и были запрещены, известие мигом облетело все лодки, и ночь моментально наполнилась словно бы щебетом птиц, который через миг оборвал краткий окрик сержанта.