Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии

Это сообщение вывело кардинала из состояния прострации, а де Кавуа горячо молился и благословлял небеса за то, что они ниспослали ему если не спасение, то, во всяком случае, отсрочку.

Ришелье сел в карету и в легком помрачении отправился в Лувр. Людовик XIII дожидался его в приподнятом настроении. Сообщение о том, что кардинал превысил все полномочия и отдал приказ о фактическом аресте всех мушкетеров, свободных от несения караульной службы, король получил еще вчера. Первой и естественной реакцией его было возмущение. Но по мере того как г-н де Тревиль докладывал ему о подробностях последовавших за этим событий, разыгравшихся на улицах Парижа, лицо короля прояснялось. Мушкетеры, не видя за собой никакой вины и резонно полагая, что никогда не следует позволять себя арестовывать, тем более своим заклятым врагам – гвардейцам кардинала, повсеместно оказали самое решительное сопротивление.

В кабачке «Путеводная звезда» на улице Бресек, позже переименованной в Арбрсек, гвардейцы кардинала предприняли бравую попытку вытащить из-за столов нескольких мушкетеров, которые в компании гвардейцев роты г-на Дезэссара весело проводили время. Попытка эта обошлась им дорого: двое гвардейцев были заколоты на месте, еще двое ранены и надолго выбыли из строя.

Трое телохранителей кардинала напали на площади Мобер на мушкетера, возвращавшегося со свидания. Видя, что численный перевес на стороне противника, подчиненный г-на де Тревиля принялся громко звать на помощь и был услышан дамой своего сердца, от дома которой он не успел еще отойти на значительное расстояние. Дама устроила такой шум, что сбежался народ. Поднялся переполох, а бравый мушкетер проткнул одного из нападавших и затерялся в толпе. Двое оставшихся гвардейцев доставили своего тяжело раненного товарища в Селестинский монастырь, где он и отдал Богу душу.

Ничуть не с большим успехом действовали солдаты его высокопреосвященства в других местах, но самые тяжелые потери они понесли у отеля Рамбулье. Не считая Меркера, заколотого Атосом, и Бикара, который был еле жив, кардинал потерял еще четверых, а также множество легких ран, травм и увечий, полученных его бравыми гвардейцами.

– Пострадал герцог де Шеврез, – закончил сияющий король, который обстоятельно изложил все услышанное от г-на де Тревиля г-ну кардиналу. – Он полагает, что ущерб, понесенный им, составляет около пятидесяти тысяч ливров.

Последние слова короля охладили пылающую голову кардинала. Его высокопреосвященство имел практический склад ума и прекрасно считал.

– Герцог де Шеврез заблуждается, ваше величество.

Его мебельный склад со всем содержимым вряд ли стоил больше половины названной суммы, – отвечал он.

– И все же, герцог, согласитесь, жечь дома в Париже – занятие более чем сомнительное. Тем более для гвардейцев!

Кардиналу не оставалось ничего другого, как отвесить королю поклон. Людовик XIII был обрадован тем, что его мушкетеры так лихо разделались с гвардейцами, что перестал гневаться на его высокопреосвященство, и в заключение мягко пожурил его за опрометчивое решение.

– Вот видите, господин кардинал, наш давний спор разрешился сам собой, – добавил ликующий король. – Теперь вам ясно, что мои мушкетеры лучше ваших гвардейцев. Подумать только, выбыла из строя почти четверть роты, и вдобавок самые лучшие! Мне впору извиниться перед вами за своих мушкетеров, но вы сами виноваты, герцог! Теперь я вижу, что маршалу де Ла Форсу без мушкетеров не обойтись. Решено! Они отправляются в поход. Капитан де Тревиль просил меня об этом, и теперь я не могу ему отказать.

Вам же, любезный герцог, предстоит заняться пополнением рядов роты господина де Кавуа. Вот, собственно, и все, что я хотел вам сказать.

Провожая Ришелье, король невзначай заметил:

– Достанет ли у вас людей для вашей охраны, герцог?

Если хотите, я вам одолжу нескольких мушкетеров, пока вы не подыщете себе новых телохранителей?

Кардинал только зубами заскрипел.

Вернувшись в свой дворец, его высокопреосвященство тотчас же распорядился снова вызвать де Кавуа.

– Все новости, какие только можно, мне уже сообщил король. – ледяным тоном произнес кардинал. – Я бы только хотел понять, де Кавуа, чем занимались вы сами у горящего дома герцога де Шеврез?

Убийственное спокойствие Ришелье подействовало на капитана угнетающе. Он принялся бормотать что-то невнятное.

– Однако я ничего не могу разобрать, любезный де Кавуа, – с тем же пугающим спокойствием проговорил Ришелье. От этого лепет бравого капитана сделался лишь более бессвязным.

– Кто из ваших людей был с вами в тот вечер? – спросил кардинал.

– Ла Удиньер, Гийо, де Саразен, – принялся перечислять бледный де Кавуа.

– Хватит. Позовите Ла Удиньера. Надеюсь, он не потерял дара речи!

В кабинете появился Ла Удиньер. Правая рука его висела на перевязи.

– Хочу надеяться, что хотя бы вы в состоянии описать, кто были те два мушкетера, из-за которых вы спалили дом герцога, вместо того чтобы схватить их.

– Было очень темно, ваше высокопреосвященство. Поэтому трудно было хорошенько рассмотреть их лица.

– И вы решили прибавить света, – язвительно сказал кардинал. – Конечно, для этого необходимо было поджечь дом! Кто они такие?!

– Один из них показался мне знакомым, он очень похож на дю Валлона, который служил в роте де Тревиля несколько лет назад под именем Портоса.

– Но дю Валлон оставил службу, не так ли?

– Так, ваше высокопреосвященство. Но второго такого трудно найти… Он походил на циклопа, метавшего целые глыбы!

– Допустим. А другой?

– Очень похож на графа де Ла Фер, известного в то же время под именем Атоса.

Кардинал застонал.

– Неужели я обречен всюду натыкаться на этих людей, – прошептал он. – Вас было много?

– Человек двадцать, считая патрульных солдат, ваше высокопреосвященство.

– И вы дали им уйти?

– Их забрала карета, запряженная четверкой.

– Что за карета?!

– Когда мы уже готовы были схватить их, неожиданно появилась карета, дверца открылась, они прыгнули внутрь, и карета умчалась, словно ее несли черти из пекла.

– Вы стали не в меру впечатлительны, Ла Удиньер, – желчно заметил кардинал. – Я позабочусь о том, чтобы вы избавились от этого недуга! Карета ведь не иголка. Ее можно разыскать. Отвечайте коротко и ясно. Что за карета?

Как выглядела? Какие кони? Кто правил?

– Я был далеко от того места, где она остановилась, ваше высокопреосвященство, потому не могу сказать определенно, – виновато проговорил де Кавуа.

– А вы, Ла Удиньер?

– Карета была обита голубым шелком, ваше высокопреосвященство. Довольно необычного оттенка. С белыми цветами. Лошади тоже приметные. Каурой масти. Кучер – невысокий, плотный пожилой человек в жемчужного цвета ливрее…