Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии

– Составить компанию?

– Да. Я отправляюсь в Венецию.

– Вы отправляетесь в Венецию, герцогиня?

– Ну конечно! А почему это вас так удивляет? Должна же я когда-нибудь проведать своего мужа!

– Ах! – воскликнула Камилла. – Как я могла запамятовать! Ведь герцог сейчас в Венеции, а я еще никогда не была в Италии.

Через три дня герцогиня де Роган и Камилла де Бриссар покинули Париж.

Королевские войска под верховным командованием маршала де Ла Форса выступили из Парижа навстречу мятежной армии герцога Орлеанского, часть которой, впрочем, состояла из профессиональной наемной испанской пехоты, считавшейся в те времена едва ли не лучшей в Европе. Рота капитана де Тревиля также выступила в поход в составе королевской гвардии. В Париже наступило напряженное ожидание.

С особым волнением ожидали исхода военных действий в Люксембургском дворце. Мария Медичи сто раз на день требовала к себе Сюффрена, чтобы в сотый раз услышать, что все идет по плану и следует проявить выдержку. Про себя же иезуит, получивший расписку от Бежара, думал иначе. Он не мог понять, почему Бежар так скоропалительно покинул свое место во дворце. Объясняя королеве-матери внезапное исчезновение ее врача, Сюффрен ссылался на план, разработанный командирами Ордена, упоминание о котором приводило флорентийку в трепет, а сам спрашивал себя, не похитил ли Бежар ларец из тайника и не замышляет ли он измену.

Имея дубликат ключа, Сюффрен вполне мог проверить свою догадку, но ему не удавалось выбрать подходящий момент.

Между тем время шло. Бежар приготовился нанести удар и скрыться. Он приступил к реализации своего плана.

Подагра не желала отступать, и кардинал, хмуря брови, все чаще напоминал Бежару, что до конца испытательного срока остается все меньше времени. Наступил решающий момент. В тот день его высокопреосвященство напомнил мнимому Перье, что он так и не предоставил ему рекомендательных писем. В том числе от королевы-матери.

– Или она не желает удостоить меня своим посланием? – желчно осведомился кардинал. – Или, может, быть, вы боитесь показаться ей на глаза, после того как в Люксембурге запустили руки туда, куда не следовало.

– Я не понимаю, о чем, ваше высокопреосвященство, изволите говорить, – твердо отвечал Бежар. Но при этом он побледнел как смерть.

Ришелье хмыкнул с сомнением, но перевел разговор на другую тему. Для себя же он решил, что бывший медик королевы-матери несомненно стащил у нее что-то весьма ценное. «Он – отъявленный негодяй, этот лже-Перье – подумал его высокопреосвященство. – Эта девочка из монастыря недаром боится за своего отца. Но сейчас мне самому в пору позаботиться о своем здоровье».

Бежар же подумал другое: «Сегодня вечером я покончу с тобой, деспот», – решил он. И предложил кардиналу попробовать новое средство, составленное по рецепту Парацельса.

– Еще одно бесполезное снадобье, – с сомнением проговорил кардинал, принимая из рук медика пузырек с лекарством.

– Уверен, что на этот раз вы ошибаетесь, ваше высокопреосвященство, – со значением ответил Бежар. – Я не раз убеждался в его эффективности.

– Вы полагаете, оно поможет?

– Оно действует безотказно.

– Ну, что ж, посмотрим, – повеселев, проговорил кардинал. А Бежар отправился к себе и занялся приготовлениями к бегству.

– Шарпантье, это немедленно на анализ в Университет, – как всегда, распорядился кардинал, а сам отправился отдохнуть, так как уже смеркалось.

В это время ни о чем не подозревающий Бежар крадучись покинул дворец. В наступивших сумерках он верхом быстро достиг своего тайного, как он полагал, убежища на улице Шап. Агенты его высокопреосвященства, днем и ночью наблюдавшие за домом – кто из окон дома напротив, кто прогуливаясь по улице, выдавая себя за прохожего, а кто из окна стоявшей неподалеку кареты, – могли видеть, как он постучался в двери и был впущен внутрь. Скрип дверей, узкая полоска света упала на мостовую, повторный скрип дверей, и все вновь погрузилось в темноту. Шпионы кардинала не могли видеть того, что происходило затем внутри. Происходило же там следующее.

– Подай-ка мне вина, Годо, самого лучшего, какое у нас есть, – приказал Бежар горбуну, отперевшему двери. – У меня сегодня удачный день. Или нет, постой! Я выберу сам.

С этими словами Бежар спустился по каменным ступеням в подвал и после непродолжительных поисков обнаружил пару запыленных бутылок, одну из которых он тут же откупорил.

– Выпьем вина, – говорил он вполголоса. – Выпьем за мою удачу, за то, чтобы «красный» зверь сдох в своем логове, а его стая сбилась со следа. Выпьем, чтобы Бежару удалось заморочить голову патерам тоже! И тем и этим!

И чтобы все они навсегда потеряли его след и забыли Бежара. Выпьем и за тебя, Антуан Перье, – бормотал он, вынимая что-то из кармана и кидая в горлышко откупоренной бутылки. – За тебя! Через четверть часа ты крепко заснешь, несчастный правдолюбец, и будешь долго спать без сновидений, а проснешься уже в темнице, и на руках у тебя будут кандалы… Выпьем за тебя, ценой своей жизни спасающего жизнь мне – твоему брату, Анри Бежару. И за тебя, Годо, верный мой пес, тоже! Не знаю, что с тобой станется. но ты тоже пригодился мне, даже твой горб и твоя немота мне на пользу. Выпьем! – повторял он, поднимаясь с бутылками наверх.

– Где мой брат? – спросил он Годо. Тот указал на дверь в комнату Антуана Перье. Бежар распахнул ее настежь.

– Эй, где ты, Антуан?! Выходи на свет! Давай-ка выпьем! – кричал он.

– Я не собираюсь пить с тобой, Анри. Ни сейчас, ни впоследствии, – тихо проговорил Перье, сидевший в темноте у сочившегося синеватым сумеречным светом окна. – Ты снова обманул меня. Ты дал обещание, но так и не отпустил меня к дочери.

– Завтра! Самое позднее – послезавтра ты встретишься со своей дочерью!

– Эх, Анри! Я почти готов поверить тебе… Мой гороскоп действительно предсказывает скорую встречу с ней…

– За чем же дело стало?! – вскричал Бежар, стараясь возбуждением замаскировать сложные чувства, охватившие его. – Выпьем, у меня сегодня все получилось, как надо.

За мою удачу, Антуан. Бери стакан и ты, Годо!

Свой стакан Бежар наполнил из другой бутылки. Горбун выпил залпом и одобрительно причмокнул губами. Перье лишь пригубил.

– Напрасно, Антуан, отличное вино. Посмотри, вот и Годо того же мнения, – так же громко и нарочито бодро сказал Бежар.

– Ну ладно-ладно. – И Перье отпил еще глоток. – Ты же знаешь, я почти не пью вина. Лучше скажи, что случилось? Королева-мать пожаловала тебе орден за рецепт омоложения? Или прибавила жалованье? Или ты посрамил в ученом споре одного из этих недоучек из Сорбонны?