Синтия Хэррод-Иглз - Черный жемчуг

Ужин состоял из холодного мяса и гороховой каши, овсяных лепешек, творога и копченой рыбы; на десерт подали сушеные абрикосы, и в честь гостя – немного легкого пива. Завязался веселый разговор о семейных и хозяйственных делах и тех незначительных новостях, которые появились с последней встречи. Криспиан вскоре оживился, принялся поддразнивать Фрэнсис и смешить Фрэнка, и даже развеселил мать, но Сэм видел, что и Криспиан озабочен целью неожиданного визита.

Наконец с едой было покончено, слуги убрали со стола и разошлись по комнатам. Фрэнсис неохотно отправилась спать; Криспиан принес лютню. Четверо взрослых расселись у огня, готовясь приятно провести последний час дня. Когда Сэм закурил трубку, а Криспиан заиграл тихую, напевную мелодию, в которую вплетались потрескивания поленьев в камине и завывания ветра в дымоходе, Анна произнесла:

– Ну, Фрэнсис, полагаю, теперь ты расскажешь нам, что привело тебя сюда в такой холодный день?

– Конечно, вы знаете, что Парламент вновь созван? – начал Фрэнк.

– Да, но только Господу известно, зачем это понадобилось, – ответил Сэм. – Неужели Парламент стал менее испорченным с тех пор, как Ламберт разогнал его?

– Нет, сэр, – покачал головой Фрэнк, – но несколько правителей лучше, чем один Ламберт, который, будь его воля, объявил бы себя лордом-протектором. Говорят, он противился созыву Парламента.

– Тогда кто же решил это? – удивился Сэм.

– Генерал Монк, а к нему присоединился генерал Флитвуд, которому совсем не нравилось подчиняться Ламберту. Парламент объявил Монка главнокомандующим трех королевств, и сейчас он собирает войско у границы, чтобы начать поход через Англию.

Сэм вскочил.

– Господи помилуй, ты говоришь так, как будто одобряешь это!

– Одобряю ли я действия Монка? Конечно, сэр.

– Ты хочешь, чтобы сюда вторглась армия под предводительством человека, известного в качестве самого ревностного последователя Кромвеля? Но ведь ты проклинал Ламберта, когда тот собирался сделать то же самое?

– Отец, послушайте Фрэнка, пусть он объяснит, – попросил Криспиан.

Наступила тишина, Криспиан даже прижал ладонью струны лютни. Сэм медленно опустился на стул, и Фрэнсис спокойно продолжал:

– Верно, сэр, – Монк был сторонником Кромвеля. Но так же верно и то, что его войско – самое образцовое во всех трех королевствах. Отчасти оно стало таким потому, что оказалось изолированным в Шотландии, вдали от беспорядков, раздирающих другие армии, но и потому, что сам Монк – честный и принципиальный человек.

– И чрезмерно тщеславный, – добавил Сэм. – Вторгаться в собственную страну, подобно... подобно французу – во главе армии завоевателей...

– Нет, сэр, прошу прощения. Это не тщеславие. Монк не ищет славы для себя, он хочет помочь стране и народу. Он поддерживал Кромвеля только потому, что верил в его правоту и надеялся создать сильное и справедливое правительство. Теперь же он желает восстановить порядок и разделить власть, оставшуюся после смерти Кромвеля. Со своим войском он захватит Лондон, отбив его у Ламберта, и созовет свободный Парламент.

Свободный Парламент! Эти слова прозвучали в тишине комнаты, как песня. Сколько же времени прошло с тех пор, как в Англии был такой Парламент?

– Но удастся ли ему сделать это? – после минутного молчания поинтересовался Сэм. – Даже Кромвель при всей своей власти не решился на такой шаг.

– Теперь другие времена, – ответил Фрэнсис. – Народ устал от правления солдат, ему надоели фанатики и проповедники, черные и красные плащи, беспорядок и бесправие. Свободный Парламент направит в нужное русло его стремления и желания.

– Свободный Парламент мог бы вызвать в Англию короля, – спокойно добавил Криспиан.

Как по сигналу, в этот момент пламя разгорелось ярче, взметнувшись вверх. В его золотистом отсвете Сэм оглядел лица собравшихся в комнате и увидел, что все они одержимы одной и той же мыслью.

– А Монк согласится на это? – спросил Сэм.

– Не знаю, – покачал головой Фрэнк. – Он никогда не говорил об этом. Полагаю, он хочет большего, чем просто узаконенное правительство. Но если Парламент пожелает вызвать короля, Монк не осмелится протестовать.

– Ну, ладно, – наконец проговорил Сэм. – И что же ты хочешь от меня? Хотя, как мне кажется, я уже догадываюсь...

Фрэнк с жаром проговорил:

– Сэр, генерал Монк подтягивает войска к границе. Он отстраняет от командования всех подозрительных офицеров, проверяет людей и наводит строгий порядок, а теперь еще создает дополнительный полк в своем лагере у Голдстрим, возле самой границы. Это будет лучший полк его армии, и он созывает добровольцев. Я собираю своих людей, чтобы присоединиться к Монку, и приехал просить вас сделать то же самое.

Сэм улыбнулся и кивнул:

– Так вот оно что! Я так и думал. Ты ведь знаешь, что мои люди сражались с Монтрозом за короля. Как же я могу просить их пойти с Монком и воевать за Парламент?

– Это уже другой Парламент, отец, – воскликнул Криспиан.

– Мои люди тоже сражались за короля, – напомнил Фрэнсис. – Отцы многих из них погибли на Марстоне, вместе с моим отцом.

– И как же ты объяснишь им? – поинтересовался Сэм.

– Я уже объяснил, что Парламент восстановит права тех, кто не принял республику. Права монархистов тоже будут восстановлены.

Сэм перевел глаза со смуглого, мужественного лица Фрэнка на оживленного и возбужденного Криспиана. Криспиан надеялся возглавить отряд, собранный отцом. Неужели он мог отважиться на долгий поход в разгар зимы – Криспиан, который так любил покой и уют, чье полное тело постоянно нежилось у камина, как только выпадал снег? Анна, не отрываясь, смотрела на пляшущие языки пламени в камине. Она не желала выдавать свои чувства, но поскольку многие члены ее семьи погибли, сражаясь за короля, она явно желала восстановить их права. Сэм принял решение.

– Хорошо, Фрэнк, я спрошу своих людей, но не смогу отправить их насильно. Если кто-нибудь из них пожелает присоединиться к твоему отряду, я охотно отпущу их.

– Благодарю, сэр. А вы сами? Сэм покачал головой.

– Прошло уже немало лет с тех пор, как я воевал, и нога причиняет мне немало хлопот даже дома. Но я могу предложить тебе в качестве лейтенанта своего сына, если он не против.

Фрэнк широко улыбнулся и взглянул на Криспиана, который вскочил, слегка побледнев.

– Вы отпускаете меня? Я могу уехать с Фрэнком? О, благодарю вас, отец!

Схватив Сэма за руку, Криспиан благодарно пожал ее, и на его лице отразилась такая неподдельная радость, что Сэм почувствовал прилив любви к сыну – такой сильной любви, которую не испытывал с тех пор, как Криспиан был ребенком. Юноши завели оживленный разговор о своих планах, а Сэм с удовольствием наблюдал за ними. Он был настолько поражен радостью Криспиана, что пропустил тень недовольства, промелькнувшую на лице Анны, впрочем, быстро исчезнувшую.