Синтия Хэррод-Иглз - Черный жемчуг

Казалось, король не обращал внимания на разговоры, хотя, вероятно, ему пришлось ублажать свою любовницу: вскоре Роджеру Палмеру был дарован титул графа Каслмейнского за заслуги его жены, который впоследствии перейдет его детям. Как раз в это время Аннунсиата не часто показывалась при дворе, ибо Анна Гайд только что родила герцогу Йоркскому сына и еще не вставала с постели. Его окрестили Эдуардом, и, до женитьбы короля, он должен был считаться наследником престола. Вернувшись в общество из апартаментов своей хозяйки, Аннунсиата обнаружила, что ее отсутствие положило конец всем слухам и что ее место вновь заняла леди Каслмейн.

– Кажется, король в состоянии вернуть владения в Ирландии, – пожаловался Хьюго, когда однажды на маленькой интимной вечеринке у короля они играли в кости. – Если он смог отдать Роджеру Палмеру такой большой кусок, почему бы ему не вернуть мое маленькое поместье?

– Вы просите об этом недостаточно часто и настойчиво, – объяснила Аннунсиата. – Кроме того, вы ведь не хотите на самом деле получить свои земли. Что вы стали бы делать в Ирландии? Вы бы сразу зачахли там.

– Верно, – согласился Хьюго. – Однако иметь доходы довольно приятно – тогда моя жизнь перестала бы зависеть от игры в карты и кости.

– Вы хотите сказать – от мошенничества в игре, – уточнила Аннунсиата, опрокидывая чашу с костями и вновь выигрывая.

– Интересно, кто смошенничал на этот раз? – спросил Хьюго. В этот момент позади его кресла остановился король, и Хьюго обратился к нему: – Ваше Величество, не могли бы вы рассудить нас? Вы когда-нибудь видели, чтобы женщина выигрывала в кости так же часто, как мисс Морлэнд?

– Нет, если только она играет без посторонней помощи, – улыбнулся король. – Однако я твердо уверен, что мисс Морлэнд – сущий ангел. Какая еще помощь может ей понадобиться?

– Если она будет выигрывать так часто, опять пойдут слухи, – проворчал Хьюго.

Король легко опустил руки на плечи Аннунсиаты.

– Слухи о мисс Морлэнд? Это совершенно недопустимо, – он приблизил губы к ее уху и продолжал: – На самом деле самые шумные слухи могут возникнуть от того, что такая красавица до сих пор незамужем. Давно пора найти вам достойного супруга.

Его теплое дыхание на мгновение коснулось уха Аннунсиаты, а потом король выпрямился и отошел. Аннунсиата приняла все за удачную шутку и была удивлена, заметив, что лицо Хьюго потемнело от гнева. Поняв, что девушка смотрит на него, Хьюго поспешил улыбнуться, и она забыла об этом маленьком инциденте, радуясь игре, ужину и танцам. Однако когда Джейн Берч явилась, чтобы проводить Аннунсиату в ее комнату, Хьюго вышел вслед за ней к пустынной лестнице.

– Мне надо поговорить с вами, – произнес он, бросая косой взгляд в сторону Берч.

Джейн Берч продолжала стоять рядом, неодобрительно глядя на свою хозяйку, и Аннунсиате пришлось приказать:

– Отойди подальше и подожди меня. Горничная неохотно отступила на пару ярдов, а Аннунсиата повернулась к Хьюго и вполголоса спросила:

– О чем же вы хотите поговорить и почему вы не подождали до утра? Если мы станем разговаривать здесь наедине, пойдут очередные слухи.

Хьюго прищелкнул пальцами.

– Слухи! Какая чепуха! Если они и пойдут, то совсем по другому поводу. Я слышал, что говорил вам сегодня вечером король.

Лицо Аннунсиаты выразило неподдельное изумление.

– Он не сказал мне ничего такого, чего нельзя было бы слышать другим.

– Он заявил, что найдет вам мужа, – напомнил Хьюго.

– И что же в этом плохого? Хьюго возмущенно уставился на нее.

– Разве вы не знаете? Разве вам и в самом деле непонятно? Да, я вижу, что вы ничего не поняли. Король, дорогая моя мисс Морлэнд, получил французское воспитание и приобрел некоторые привычки французских королей, а французские короли никогда не делают своими любовницами незамужних девушек – это недостойно, по их мнению.

Аннунсиата приоткрыла рот, чтобы возразить, и вдруг густо покраснела. Хьюго заметил это даже в полутьме коридора и сказал:

– Наконец-то вы поняли меня. Вся эта невинность – всего лишь поза. Если вы еще не стали его любовницей, он сделает вас ею.

Аннунсиата не понимала, почему Хьюго так зол, и попыталась держаться с ним надменно.

– Король ведет себя по отношению ко мне по-братски, и ничего более, – сухо заметила она. – Но даже если бы я была его возлюбленной – что в этом плохого?

– Да как вы смеете говорить так! – вскричал Хьюго.

Аннунсиата оглянулась на горничную и торопливо перебила его:

– Тише! Она услышит. Хьюго, вы долго жили при дворе, были в других странах. Неужели вас настолько может потрясти мысль о том, что у короля есть возлюбленная?

– Пусть у короля будет хоть тысяча возлюбленных – я только позавидую ему. Но не вы!

– Почему бы и нет? – раздраженно отозвалась Аннунсиата. – Чем я не гожусь?

Хьюго обнажил зубы в полуусмешке.

– Есть две причины, леди, – во-первых, я люблю вас, – Аннунсиата в изумлении не сводила с него глаз – она никак не ожидала таких слов. Хьюго подошел поближе и поднес ее руку к губам. – А во-вторых, вы любите меня.

Аннунсиата попыталась сдержать улыбку.

– И что же вы предлагаете, милорд?

– Ровным счетом ничего. Я только заявляю вам, мадам, что вы должны выйти замуж за меня. Я не могу ждать, пока вы, наконец, поймете собственное сердце.

Она вскинула голову и взглянула на Хьюго из-под ресниц, как королева на простолюдина.

– Сэр, я очень богата, а вы остались без гроша. Разве это хорошая партия?

Хьюго хищно улыбнулся и притянул ее плененную руку к себе.

– Да, леди, – у вас есть деньги, у меня – титул, а это важное достоинство, можете сами спросить у короля.

Несмотря на возмущенный взгляд служанки, Хьюго поцеловал Аннунсиату, и она не стала противиться.

Ральф гонял по кругу Кингкапа, и громадный гнедой жеребец все с большей охотой подчинялся ему. Ральф считал, что даже племенного жеребца надо почаще муштровать, и само укрощение коня доставляло ему удовольствие. Кроме того, у Ральфа при этом появлялась возможность поразмыслить, и теперь он изумлялся своим мыслям все сильнее. Эдуард сидел на копне сена подальше от копыт Кингкапа и наслаждался созерцанием жеребца не менее чем Ральф наслаждался своей работой.

– Если она и в самом деле этого хочет, – заговорил Эдуард, – и ее никто не принуждает...

– Конечно, я и не собирался принуждать ее, – откликнулся Ральф, и ритм его слов был прерывистым, в такт ударам хлыста. – Но я не знаю, стоит ли переубеждать ее, надо ли возмутиться и просто запретить – совершенно не знаю. Что мне делать, Нед?

– Первое, что ты должен сделать, Ральф, – это понять самого себя, – слегка улыбаясь, ответил Эдуард. – Если ты считаешь, что должен вести себя как глава семьи и вмешаться в это дело, тогда тебе незачем спрашивать совета, чтобы поступить так, как ты считаешь нужным.