Синтия Хэррод-Иглз - Шевалье

Кловис сперва склонялся к тому, чтобы отказаться от приглашения, но Матт так настойчиво умолял его, что в конечном счете он согласился, хотя не позволил Кловер отъезжать надолго. Кловер не проявляла интереса и на самом деле надеялась с отъездом Матта получить больше внимания от Кловиса. Поэтому было решено, что слуги будут посланы в Нортумберленд за Маттом и доставят его в Эдинбург, забрав по пути Франчес. Затем слуги тетушки Кэти из дома Аберледи сопроводят детей на оставшемся пути в Бирни. Старый Конн, когда Матт поделился с ним новостями, сказал, что во времена его юности дальний Север был таким диким, что невозможно было пройти там без армии. Матта поразило и взволновало открытие, что Конн, несмотря на странствия по Югу, никогда не был дальше Йоркшира на Севере.

Они прибыли в замок Бирни к августа. Три из четырех крыльев замка были разрушены. Дикие желтофиоли устилали груды камней, папоротники выглядывали из пустых окон. Галки гнездились в северо-западной башне и щелкали и болтали среди бойниц, где когда-то стояла стража, обозревая горизонт, следя, не появились ли разбойники. Голуби гнездились в башне у ворот и улетали в суматохе, когда через них проходили дети, возвращавшиеся с прогулки.

– Это комнаты для стражи, – объяснял важно Джеймс, исполняя долг хозяина, – тут была опускная решетка, вот здесь виден желоб для нее, а там, выше – остатки цепей.

Гости послушно вытягивали шеи, но шестилетняя Сабина все это уже слышала и явно скучала.

– Разве не смешно, что стража должна стоять там наверху, бросать камни и лить кипящее масло на ваших врагов? – спросил Аллан Макаллан, десятилетний, развитой для своего возраста, коренастый, жилистый мальчик с рыжими волосами.

Сабине не нравились его песочные ресницы и веснушки. И те и другие заставляли ее содрогаться и напоминали рыжего кота с жуткой раной на спине, жившего в подвале дома Аберледи. Она горячо любила Джеймса Маттиаса, которого считала самым красивым мальчиком на свете, поэтому она произнесла презрительно:

– Я не верю, что кто-то лил кипящее масло на других. Что за глупости!

– Но я прочитал об этом в книге, – сказал Аллан вежливо, ибо с любым гостем следует быть вежливым, даже если это и невоспитанная девочка.

– Но отсюда много миль до кухни, – решительно возразила Сабина, – оно остынет, пока они дотащат его до верха башни.

– О, Сабина, какое это имеет значение? – нетерпеливо оборвал ее Джеймс.

– Наверное, они носили холодное масло, а здесь на огне его кипятили, – предположила Мавис Д’Атесон, пытаясь умиротворить их, и Матт поспешил согласиться с ней.

Несколькими месяцами старше его, почти двенадцатилетняя, Мавис уже считалась леди. У нее были светло-русые локоны, молочного цвета кожа и большие фиалковые глаза. Она носила изысканные платья без фартучка или чепчика, что очень впечатлило Матта, и он решил жениться на ней, как только они оба вырастут. Он никогда не встречал юную леди одного с ним возраста, только служанок и простолюдинок, и поэтому ее обаяние ранило его сердце.

– Конечно, они так и делали, ты молодец, что догадалась. У них могла быть жаровня на крыше, – сказал он.

Сабина досадовала, что он взял сторону Мавис.

– Даже если у них была жаровня, масло не могло кипеть, когда они лили его по стене, – упрямо твердила она.

Ее брат вставил:

– Тише, Сабина. Давайте поднимемся. Ступеньки идут почти до самого верха.

Они взобрались по каменной спирали.

– Какой противный запах, – проворчала Мавис, привередливо поправляя юбку.

Матт держался рядом сзади нее.

– Будь осторожна. Ступеньки скользкие, – предупредил он.

Матт надеялся, что она слегка поскользнется, а он спасет ее от опасного падения. На вершине они попали на открытый воздух, так как крыши совсем не было.

– Это была капелла, – сообщил Джеймс.

Над ними огромной аркой изгибалось голубое ветреное небо. Через окна в полуразрушенных стенах обширного пространства, поросшие вереском, бурые и пурпурные пятна полей пронизаны вспыхивающими на солнце ручьями, тянущимися к хмурым холмам. Дальше на севере лежал небольшой городок Брако, где когда-то римские легионеры построили форт, на том месте, где римская дорога уходит на северо-восток к Перту. Из окон на другой стороне они видели нежную зелень Страталлана и реку Аллан Ватер, извивающуюся на своем пути, подобную серебряному червяку. А дальше низкие луга Шерифмюира и много холмов, темно-бордовых, пересекаемых глубокими синими тенями под палящим солнцем.

Матт стоял рядом с Мавис, где она устроилась на небольшой площадке в стене, и всматривался жадно за горизонт на северо-запад. Свежий воздух окрасил ее щеки розовым цветом и чуть шевелил пряди ее волос. Глаза девочки блестели не только от дразнящего ветерка.

– Ты видишь свой дом? – спросил он.

– Я вижу, где я живу, – ответила она, как будто это было не одно и то же. – Вон там, гляди. Как раз где солнечные зайчики от окон.

У нее был странный и приятный акцент, благодаря которому ее голос звучал осторожно, словно каждое слово имело значение и было достойно произнесено.

– Ты не называешь это домом? – удивился Матт. Она посмотрела на него и отвела взгляд.

– У меня нет дома. Мой дом далеко, за теми холмами.

– Расскажи мне о нем, – с жаром попросил Матт, – расскажи мне о твоей семье.

– Мои родители умерли, – произнесла она медленно. – Моя мама из семьи Макалланов, так же, как и мои кузены. Вот почему я живу с ними.

– Но твоя фамилия не шотландская, ведь так? Она оглянулась вокруг, ища, где бы присесть, и поспешно вытерла подходящий валун рукой для уверенности в его чистоте перед тем, как опуститься на него. Она двигалась плавно, а голову держала высоко поднятой, что придавало ей гордый вид.

– Моя бабушка, урожденная Бределбейн, с дальнего Севера. Она вышла замуж за француза по имени Д'Ат, который умер, находясь в ссылке с королем Карлом II. Но она привезла сына, моего отца, назад в Шотландию и дала ему имя Д'Атесон, чтобы ее люди поняли, кто он. Я наследница своего отца, и все его состояние будет однажды моим, когда я вырасту.

– Тогда ты сможешь поехать домой. Она отрицательно покачала головой.

– Все мое состояние в золоте. Землю отца продали, когда моя мать умерла, потому что некому было управлять ею.

– Какой он, дальний Север? – спросил Матт, околдованный ею.

Она была так романтична и печальна, эта изгнанная принцесса, что привела в смятение его воображение, как и его чувства.

– Темный и серебряный, – ответила она. – Высокие холмы разрезают небо, пока ты не дойдешь до моря, а море и небо там, как серебряный щит.

Они притихли на какое-то время, затем девочка попросила:

– Расскажи мне о своем доме. Он должно быть совсем другой.