Томас Костейн - Наследники Великой Королевы

Я больше не стал спорить и последовал за ним к выходу. Воздух был свежий и бодрящий. На голубом небе ни облачка. День выдался поистине великолепный, однако даже прекрасная погода не могла смягчить безобразия здешних трущоб. Дома лепились близко друг к другу и были так же грязны и мрачны, как и обитавшие в них люди. Казалось, никто здесь не работает. Мужчины группками стояли на улицах и о чем-то вполголоса беседовали. Неопрятно одетые женщины высовывались из окон и дверей, переругиваясь друг с другом грубыми пронзительными голосами. Из подвалов и подворотен все время вылезали какие-то подозрительные субъекты.

Таверны и харчевни были на каждом шагу, однако работы хватало и мальчишкам, торговавшим пивом вразнос.

— Старый крепкий эль! Не проходите мимо! — пронзительно кричали они.

Уже изрядно подвыпивший трубочист негромко мурлыкал песенку, время от времени прерывая ее и хриплым голосом предлагая свои профессиональные услуги. Было, однако, сомнительно, что в таком состоянии он способен что-либо делать. Кроме того кругом царила такая грязь, что, на мой взгляд, чистить трубы было занятием бесполезным и даже глупым. Обо всем этом я сказал своему спутнику. Ник снова презрительно взглянул на меня.

— Думаешь, этот человек и в самом деле трубочист? Просто эта профессия позволяет легко проникнуть в любой дом и все как следует разведать. Этот парень работает на нас, и он вовсе не так пьян как кажется. Каждый трубочист в Лондоне работает на своего Справедливого Хозяина. То же самое и уличные торговцы и мальчишки, прислуживающие в харчевнях и тавернах.

— Разве в Лондоне не один Справедливый Хозяин? — спросил я.

— Трое, — ответил Ник. — Мы поделили город на три части, но толку от этого, должен сказать, мало. Люди из Уоппинга и джентльмены из-за реки постоянно вторгаются на нашу территорию. Если они объединятся, нам придется туго. Нужна будет сильная рука, чтобы восстановить порядок. — Судя по тону, Ник не считал Робина Хэмфри человеком, способным решить эту задачу. Возможно, он полагал, что такое под силу только ему и лишь он, Ник Бил, может стать настоящим Хозяином Ромвилля (так именовался на воровском жаргоне Лондон. )

Мы пересекли сплетение переулков и вышли к Уайт Фрайерс Стэркейс. И тут я впервые увидел Темзу при свете дня. Величественная река несла передо мной свои воды. По ней плыли баржи и более мелкие суда, и в ярком солнечном свете все это выглядело так живописно, что я сразу же почувствовал себя лучше.

Мы повернули по направлению к Сити и в течение получаса шли, не теряя реку из виду. Это был уже совсем другой Лондон, город оживленных деловых улиц с богатыми лавками и красивыми домами. Собор Святого Павла произвел на меня неизгладимое впечатление, а в Чипсайде я раз десять останавливался перед лавками златокузнецов и торговцев сукном. Мне так все кругом нравилось, что я не обращал никакого внимания на насмешки приказчиков, которых веселил мой провинциальный костюм.

Ник держался в нескольких шагах позади, делая вид, что не знает меня. Наконец мы подошли к таверне с полустертой вывеской. Я с восторгом прочитал ее название «Отведай пудинга». Это было очень известное заведение, о котором я много слышал.

— Оставайся здесь до возвращения Джона, — повелительно произнес Ник. — Лучше всего не выходи отсюда и не давай волю рукам. Станешь распускать их, кто-нибудь обязательно всадит тебе нож между ребер. Никто с тобой как я цацкаться не будет.

Он уже собрался было уходить, но таверна буквально гудела от возбуждения, и Ник решил узнать, в чем дело. Метнув острый взгляд по сторонам, он произнес.

— Похоже здесь собирается гроза. Что-то должно произойти.

Общий зал был в три этажа высотой. По обеим сторонам его тянулся балкон, отделанный дубом. В углу зиял огромный камин. На перилах балкона висели необычные предметы, которые сразу же привлекли мое внимание. Среди них были страшные языческие маски и засушенные головы каннибалов, плащи индейцев племени майя самых замысловатых расцветок, головные уборы индейских вождей из страусиных перьев, длинные трубки североамериканских индейцев. Я узнал многое из этих вещей, так как моряки в нашем городке подробно рассказывали о них. За столами сидело множество людей. Они пили, играли в кости, ссорились.

Пока мы стояли, какой-то высокий мужчина внезапно вскочил из-за стола и обратился к присутствующим с пламенной речью. Это был моряк, судя по ожерелью из акульих зубов на бронзовой от загара шее и сильному девонширскому акценту. Все прочие разговоры в зале смолкли.

— Сегодня король возвращается в Гринвич, — громко провозгласил он, — и сможет увидеть, как его прекрасные суда заросли моллюсками и ракообразными. А ведь эти корабли должны защищать наш торговый флот. Скажите мне — чего стоит король, который отказывается защитить своих подданных. Наш набожный король заявляет, что мы должны уступить трижды проклятым все моря. Он грозится повесить нашего отважного Джона Уорда. Что же нам, сидеть сложа руки и ждать, пока нас продадут в рабство?

Слушатели одобрительно загудели. Однако далеко не одна только испанская политика вызывала недовольство подданных короля Иакова. Его возвращение в Лондон заставило горожан вспомнить и о других своих обидах и жалобах. Со своего места встал какой-то степенный купец и выразил несогласие с новыми податями и налогами, которыми обложили коммерсантов.

— Ни один монарх не имеет право облагать свой народ податями без согласия на то парламента, — заявил он. — Так было еще до норманнского завоевания. [31]Неужели мы привезли себе короля из Шотландии для того, чтобы он покончил с нашими свободами?

Еще одним основанием для недовольства политикой короля, был его выбор министров. Из последующих выступлений стало ясно, что и Сесилы и представители фамилии Ховардов отнюдь не пользуются популярностью у своевольных жителей столицы.

— Все они находятся на жаловании у дона Сармиенто, — кричал один. Доном Сармиенто лондонцы прозвали ненавистного им Кондомара, испанского посла. Кто-то выкрикнул, что Его Величеству следует сделать министром Арчи Армстронга, мол государственные интересы от этого не пострадают. Шутка эта вызвала всеобщий смех.

— Да здравствует Арчи! — провозгласил кто-то. — Он настоящий мудрец по сравнению со многими слугами в королевском дворце.

Я стоял в дверях и буквально впитывал все эти речи. Я был удивлен отвагой этих людей, и все происходившее укрепляло меня в принятом решении.

Я заметил, что Ник неотрывно глядит на стол, находившемся в углу зала. Я тоже взглянул туда. За этим столом сидел лишь один человек. Это был довольно толстый мужчина с маленькими быстрыми глазами на широкой круглой физиономии. Одет он был очень богато как придворный щеголь, и сильно напоминал молочного поросенка, зажаренного на Рождество и украшенного яблоками и ягодами. Несомненно это была важная персона, так как за стол его не осмеливался присесть никто. Кроме того, за другими столами поблизости располагались люди, внимательно наблюдавшие за всем происходящим в этой части зала. Судя по всему, это были телохранители.