Вячеслав Сорокин - Десять заповедей

Помимо того, что Моисей был обманщик , он был убийца – он убил египтянина, после чего скрывался в пустыне от наказания [12] Исх. 2:12. , и он был жаден до чужого добра и подговорил израильтян накануне дня исхода обобрать египтян.

«И сделали сыны Израилевы по слову Моисея и просили у Египтян вещей серебряных и вещей золотых и одежд. Господь же дал милость народу [Своему] в глазах Египтян: и они давали ему, и обобрал он Египтян» [13] Исх. 2:35,36. .

В любом случае хотелось бы, чтобы источник положительной морали был чист, но источник был изначально загрязнён. Это самый большой парадокс моральной реформы Моисея – посредником между Богом и человеком в этом великом деле выступил обманщик, убийца и вор .

Рассуждения о Боге хороши тем, что они могут быть противоречивы, но ни одно не кажется совершенно ложным. О Боге, по закону противоречия, невозможно мыслить только то, что он не Бог , а всё остальное мыслить возможно. Кроме, пожалуй, ещё того, что Он – существо . Потому что странно это понятие в применении к Богу: оно обозначает нечто живое. Но живое – это то, что умрёт, поэтому Бог либо не существо, либо нужно думать, что Он умрёт. Выход из этого семантического затруднения таков: Бог – не живое и не мёртвое нечто, Он выше жизни и смерти. Он – Сверхсущество, Сверхсущность. Каково отношение этой Сверхсущности к человеку? Но только в этом выражении – отношение Бога к человеку – мало смысла. Потому что в действительности дано нам знать только наше отношение к Нему, а не Его к нам. Хватит человеку на тысячи лет размышлений уже о таком предмете, как его, человека, отношение к Богу, зачем же удаляться от этого предмета к совсем уже непостижимому? В нашем отношении к Нему – все ответы, которые мы ищем. Нигде, кроме как в самом себе, человеку эти ответы не найти. Он сам себя должен исследовать, чтобы Бога понять хоть как-то, хоть отдалённо. Но тут скептик обязательно спросит: будет ли это в конечном итоге понимание Бога или только лучшее понимание человеком самого себя , и разве он будет неправ?

Есть ли Бог, с достоверностью неизвестно; есть извечное желание знать , есть ли Он, это известно с достоверностью. И есть понятие «Бог». Всё, что о Боге известно, заключено в этом понятии. Оно неопределённо и противоречиво. Но больше человек ничем не располагает, никаким иным знанием о Боге, только этим понятием, которое он сам же и придумал. Немыслимо, что это понятие может быть адекватно своему предмету.

Философ не поможет тут человеку. Бог сам мог бы помочь, но не делает этого. А если верен постулат, что Ему до человека нет дела, то и странно было бы, что Он человеку ни в каком другом деле помогать не хочет, а в этом бы захотел. Чего ждать и на что надеяться человеку? На новые открытия своей мысли? Но если и есть истина в его мыслях, как узнать её? «Бог есть». «Бога нет». Только одно из этих утверждений истинно, и только одно и нужно знать человеку. Какое? Переходя логически от одной мысли к другой, рассудок ищет ответы на свой самый великий вопрос в законах собственного мышления, в законах логики . Но какие несовместимые вещи – Бог и законы логики! Открыла ли логика когда-либо хоть что-то живое, реальное?

Разум заключён в свои границы, его понятия порождены им же, они не предмет и даже не отражение предмета, а мысль о нём. Размышляя, как он полагает, о Боге, человек размышляет лишь о мысли, порождённой его же мышлением. Всякое понятие о Боге есть мысль. Даже исчерпав все свои возможности, рассудок не выйдет за пределы законов логики и своей способности мышления. К какому выводу его приведёт этот путь, такой он и примет. Но этим путём он не придёт к живому Богу . Человек, спрашивая себя, каков Бог, подобен слепому, который спрашивает себя, как выглядит предмет, который ему недоступно видеть. В само понятие «выглядит» он вкладывает иной смысл, чем зрячий. Непонятно даже, какой смысл он в него вкладывает. Этого он нам так же не сможет объяснить, как мы не сможем объяснить ему, какой смысл мы вкладываем в это понятие. Не будучи способным знать ни об одной, даже о самой ничтожной вещи, какова она сама по себе , человек хочет знать, каков Бог (!) сам по себе. Никогда человеку не постичь рассудком Высшее существо. Или всё же скажем «Высшую сущность»?

Разбираясь в ответах, которые дают философы и богословы по рассматриваемому предмету, поражаешься их разнообразию, хотя именно разнообразия здесь не должно было бы быть. Но люди различны; от этих различий проистекают различия в религиозных представлениях. Простому человеку Бог важен как опора для души, а не как отвлечённое Первоначало. Гораздо лучшая опора для души – когда верят не в одного, но во многих богов, как их ни называй. Простому человеку трудно провести различие между Первоначалом и теми началами, что рангом ниже. Что святой не может быть Первоначалом, для него не так важно. Важно для него, о чём можно попросить святого. Многобожие больше соответствует целям и надеждам простого человека. Если поклоны бить сразу многим, можно и на результат надеяться на лучший. Чем больше их, кого просишь, тем скорее будешь услышан – так мыслит простой человек. Иное отношение к Богу у философа. Он не просит Его, а если просит, то о другом, о чём даже философу просить не зазорно. Он в Боге принцип ищет, объединяющий в себе всё . У философа свои цели и основания для веры в Бога, и вопросы у него к Нему иные – высокие, духовные . Потому и творят они себе разных богов – человек толпы и философ. А причина опять же – внутри человека. В каждом берёт начало его бог; только того бога каждый и может знать, которого он сам сотворил себе. А похож ли его бог на Того , не им сотворённого – вообще не сотворённого , – этого человеку не узнать никогда.

Правда может быть нежеланна. Следует ли стремиться к такой правде? Поставив этот вопрос, мы ставим и другой: всегда ли правда – добро? Правда узнаётся не по тому, что её делает добром, но по тому, что её делает правдой. После этого она узнаётся как правда-добро или правда-зло. От меня требуют не лгать, не объясняя, почему это плохо, не объясняя даже смысл этого понятия. Если лгать – это говорить не то, что человек думает, или говорить не всё, что он думает, то каждый человек – лжец. Неслучайно это моральное предписание было объектом критики философов чаще, чем все другие. Не предпочтительнее ли по прагматическим соображениям заменить его на противоположное – лги ? Но к чему такая замена, если в результате ничего не изменится и по-прежнему лишь в ничтожном числе случаев будут следовать заповеди известной и ставшей привычной, а в остальных случаях будут лгать? То есть этой заповеди все же следуют? На каком основании?