Array Сборник - Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности

Пытаясь объяснить причину переименования должности олимпийского судьи, П. Зиверт выдвинул смелую и, на наш взгляд, достаточно перспективную версию о связи этих изменений с общим контекстом событий лета 480 г. до н. э., когда нашествие Ксеркса на Элладу совпало с очередным олимпийским праздником. Именно тогда, в драматических условиях конца 80-х гг. V в. до н. э., слово «эллины», к тому времени уже употреблявшееся для обозначения греков как единой языковой и этнокультурной общности, приобрело особый смысл. Так во время нашествия Ксеркса на Элладу назвали себя представители греческих полисов, отказавшихся признать власть персидского царя, дать ему «землю и воду» и решивших сопротивляться до последней крайности (Siewert 1992: 115). Олимпийские игры 480 г. до н. э. проходили под негласным лозунгом панэллинского объединения и подразумевали наказание тем, кто в этот момент с оружием в руках ведет войну против сородичей-эллинов.

Эта же идея, вероятно, была заложена и в переименовании названия коллегии олимпийских судей: новое название «гелланодики» должно было ассоциироваться с общегреческими правилами религиозного праздника в честь верховного бога Зевса, от имени которого действовали эти должностные лица. Переименование должности указывало, таким образом, на наличие власти, которой были подсудны все эллины; власть эта зиждилась на религиозном авторитете Олимпийского бога и значимости его главного праздника. В доказательство справедливости своей гипотезы П. Зиверт приводит надпись первой половины V в. до н. э., найденную приблизительно в то же время, что и правила проведения состязаний в борьбе [27] Подробный разбор данного сюжета см.: Евдокимов 2007. . Содержание данной надписи исследователь интерпретирует как кассационное решение, вынесенное элейским представительным органом, по поводу приговора двух должностных лиц, отождествленных П. Зивертом с гелланодиками [28] О существующих сомнениях по поводу данного отождествления см.: Bultrighini 1990: 157–159; Sinn 1994: 585–602. У. Зинн склонен более осторожно полагать, что в этой надписи мы имеем дело с примером простого международного арбитража, где в роли арбитров выступили два не известных нам из других источников элейца. Однако возникает справедливый вопрос: почему в таком случае их решение было обжаловано в регулярном представительном органе, у которого, как видно, была своя структура (секретарь, председатель) и специальные полномочия, позволявшие им отменять решения тех, кто, по У. Зинну, были независимыми арбитрами. Мы в данном случае согласны с П. Зивертом относительно отождествления лиц, наложивших на беотийцев и фессалийцев штраф, с гелланодиками, ср.: Рунг 2013: 92–94. .

Мы со своей стороны хотим обратить внимание на еще одно обстоятельство, отчасти подтверждающее верность гипотезы П. Зиверта о времени и конкретно-исторических обстоятельствах переименования магистратуры олимпийских судей, отчасти приливающее свет на смысл и происхождение наименования «гелланодик».

Интересный материал для этого представляет собой сообщение «Лакедемонской политии» о том, что в спартанском войске тоже существовали должностные лица, которые именовались гелланодиками. В пассаже, где описывается характер царской власти в Спарте, имеется упоминание о том, что при спартанском царе во время военных походов состояли магистраты, именовавшиеся гелланодиками. В их обязанности входило разбирать тяжбы, возникавшие между спартанцами и их союзниками (Xen. Lac. polit. 13.10–11). То обстоятельство, что в спартанском войске зафиксированы одноименные магистраты, которые, заметим, также обладали судейскими функциями, видимо, не случайно. Что могло быть общего, кроме названия, между спартанскими и олимпийскими гелланодиками? [29] И Э. Н. Гардинер (Gardiner 1925: 90), и Л. Дреес (Drees 1968: 54) отмечали сам факт наличия гелланодиков в Спарте, однако ни тот, ни другой не считали необходимым хоть как-то попытаться объяснить это совпадение.

Во-первых, их судебные функции: в Олимпии гелланодики, помимо прочих разных хлопот по организации Игр, присуждали победу одному из участников, а в спартанском войске – решали тяжбы между спорящими сторонами, присуждая победу одной из них [30] Стоит обратить внимание на то, что, по сообщению Фукидида (Thuc. IV.53.2–3), для управления завоеванной спартанцами Киферой была учреждена специальная должность киферодика (κυθηροδίκης). Видимо, формант – δίκης, использовавшийся в словообразовании для обозначения магистрата, наделенного особыми – в первую очередь, судебными – полномочиями, был достаточно продуктивен в политическом лексиконе лаконского полиса. . Состязательный характер судопроизводства в древних обществах и тесная взаимосвязь его с игрой неоднократно отмечались многими исследователями (Хейзинга 1997: 85–94; ср.: Зайцев 1985: 83–90). В обоих случаях гелланодики были уполномочены выносить решение о том, на чьей стороне находилась победа/справедливость.

Во-вторых, в обоих случаях гелланодики выступают как судьи, под чью юрисдикцию попадают не граждане какого-либо отдельного государства, а в общем «эллины» [31] Следует также указать на аналогичным способом образованное название должности «эллинских казначеев» – эллинотамиев; последние в силу своих обязанностей также имели дело с представителями разных полисов (Hesych. Lex. s. v. ἑλληνοταμίαι). , т. е. представители разных греческих полисов: в спартанском варианте это спартанцы и их союзники (именно для решения споров, возникавших между представителями различных воинских контингентов в армии Пелопоннесского союза во время похода, и существовали гелланодики у спартанцев), а в Олимпии это были, естественно, атлеты, прибывавшие на панэллинские игры со всех концов греческого мира. В условиях присущей последнему политической раздробленности наличие судебной власти, одинаково распространявшейся на представителей разных полисов, было возможно либо как следствие общепризнанного религиозного авторитета этой власти, что мы наблюдаем в случае с олимпийскими судьями, либо как результат объединения – пусть временного – нескольких полисов в рамках некой надполисной структуры, каковой являлся постепенно складывавшийся на протяжении VI в. до н. э. Пелопоннесский союз.

Элида к началу V в. до н. э. уже давно была членом Пелопоннесского союза и в своей внешней политике достаточно тесно взаимодействовала со Спартой (Строгецкий 1982: 45–75; Строгецкий 1991: 68–69; Печатнова 2001: 137–138). В этой связи логично предположить не только активное воздействие Спарты на позицию Элиды во время похода Ксеркса, но и влияние политико-правовой терминологии, складывавшейся в рамках административной структуры Пелопоннесского союза, на название элейской магистратуры олимпийских судей [32] Точное время возникновения института гелланодиков у спартанцев доподлинно не известно, однако его более раннее появление по сравнению с Элидой кажется нам весьма вероятным: в пользу этого, в частности, могут свидетельствовать и употребление в названии должности форманта – δίκης, аналогичного форманту в названии спартанского магистрата киферодика, появившегося, возможно, еще в VI в. до н. э., и одиночный характер магистратуры гелланодика в противовес коллегиальному у элейцев. .