Жан-Франсуа Намьяс - Дитя Всех святых. Перстень со львом

Граф де Танкарвиль, уже некоторое время наблюдавший за ним, спросил:

— Почему такое грустное лицо, рыцарь? Ваше сердце должно ликовать.

Франсуа сделал жест, словно извиняясь.

— Мое сердце осталось в другом месте.

Он снова принялся мрачно разглядывать толпу. Каким унылым показался ему Париж, несмотря на разукрашенные дома и крики радости! Одни улицы сменяли другие, люди проходили мимо нескончаемой чередой… Лишь одно-единственное видение вызвало у него улыбку. Птичий торговец с паперти собора Богоматери, которого Франсуа видел в день убийства маршалов при оружии и в красно-синем капюшоне. Сейчас он кричал громче других, заменив свой подозрительный головной убор великолепным зеленым капюшоном! Немного поодаль стайка студентов шумно хлопала в ладоши. Франсуа вздрогнул: Жан! Он должен увидеть Жана. И в его душе вдруг вспыхнула искорка интереса.

Дофин и его небольшой отряд достигли, наконец, собора Богоматери, где услышали «Те Deum» [40]. Франсуа присутствовал на церемонии, словно призрак. Безразличный ко всеобщей радости и к почетному месту, которое занимал, он беспрестанно повторял про себя: «Я должен увидеть Жана…»

Церемония окончилась. Франсуа медленно вышел, опустив голову. Жилетта Берсийка, увидевшая его из их дома, вышла из-за колонны и приблизилась к нему. Франсуа заметил ее, лишь когда она оказалась совсем рядом. Девушка смотрела на него испуганными глазами и дрожала всем телом. Франсуа схватил ее за руку.

— Где Жан?

Жилетта печально улыбнулась такому неожиданному приему.

— Скрылся.

Она пересказала ему историю, которую узнала от студентов, и добавила, что Жану, вероятно, удалось выбраться из Парижа, поскольку его нигде не нашли, в том числе и в склепе, который, в конце концов, тоже обыскали.

Франсуа ни словом больше не обмолвился по поводу судьбы своего брата и величайшей опасности, в которой тот оказался. Не упомянул он и о необычайной привязанности, которую Жан питал к своей золотой булле. Франсуа сказал лишь:

— Но кто же мне теперь объяснит, зачем умер Туссен?

Жилетта разрыдалась. Только тут Франсуа в первый раз по-настоящему обратил на нее внимание. Он с удивлением посмотрел на девушку.

— Неужели ты так сильно его любила?

— Я любила его, потому что ты его любил! Как ты страдаешь, должно быть!..

Они стояли прямо перед их домом. Жилетта взяла его за руку.

— Идем!

Франсуа позволил ей увести себя. Он был слишком одинок, слишком потерян, чтобы отказаться от этой помощи, какой бы убогой она ни была. Поднимаясь по лестнице, Жилетта объяснила ему, что Алисон и Томасса предпочли вернуться к мадам Гильеметте и что она осталась тут совсем одна. Франсуа избавился от своих доспехов, пока Жилетта снимала платье, и вновь обрел это счастье — заниматься с ней любовью. Если сама девушка совершенно стерлась из его памяти, стоило ему расстаться с ней, то его тело не забыло ничего. После любви он смог, наконец, расслабиться и заснул в ее объятиях.

Во сне Франсуа вновь обнаружил себя на лестнице. Он не хотел подниматься по ней, однако выбора у него не было. Очутившись на ступеньках, он начал подъем, но они опускались вниз сами по себе, и он тоже спускался вместе с ними, все быстрее и быстрее, и вдруг услышал женский крик… Продолжая спускаться, он достиг какой-то площадки. Открылась дверь. Он не хотел туда входить, но его толкнули в спину. И Франсуа оказался в комнате, кишащей змеями. Он закричал и проснулся…

Жилетта гладила его лицо. Некоторое время он позволял ей это делать, потом с силой высвободился. Потрясение, вызванное черным сном, который приснился ему уже второй раз за неделю, было таким сильным, что он чуть не ударил ее. Жилетта забилась в угол, а он, надев вместо доспехов обычное платье, вышел.

Франсуа брел по улицам наугад и оказался на Гревской площади. После нескольких месяцев восстания это место снова приобрело мирный вид, и каждый спешил завершить свои дела, поскольку приближались сумерки.

Франсуа довольно долго наблюдал суетливое движение грузчиков, сносивших с барж на берег хлеб, дрова, вино. Потом прилег на прибрежном песке.

Мало-помалу его ум и душа опустели. Солнце садилось на стороне Шайо. Зрелище было восхитительным…

И тут прошел вафельник.

— Боже! Кто хочет забыться? Беспамятка сгодится!

Франсуа закрыл глаза. Никогда раньше этот крик не вызывал у него такой ностальгии. Теперь же ему казалось, будто призыв вафельника предназначен ему одному и выражает всю скорбь мира. Франсуа вновь поглядел на Сену, залитую красным светом, а позади него все не стихал крик:

— Боже! Кто хочет забыться? Боже! Кто хочет забыться?..

Франсуа очнулся в каком-то другом мире… Было утро, он лежал у реки, на прибрежном песке. Он с трудом встал и тут же схватился за голову — настолько внезапным оказался приступ боли… Отняв руку, он увидел, что она вся в крови: на затылке оказалась разверстая рана.

Покачиваясь, он сделал несколько шагов. Он находился в каком-то городе. По всем направлениям сновали люди, испуганно отшатываясь при его приближении. И люди, и место были ему совершенно незнакомы; и он не имел ни малейшего представления о том, что делает здесь. Франсуа застонал: а сам-то он кто такой? Его имя… Он не знал даже своего имени!

Боль снова пронзила ему череп. У него подогнулись колени.

И тут он увидел, как к нему бросилась какая-то молодая женщина лет двадцати, с роскошным золотым поясом. Она закричала:

— Франсуа!

Он испытал тошноту и головокружение. Она назвала его «Франсуа», но он совершенно не помнил, чтобы его так звали. Ему удалось пробормотать:

— Кто вы?

Вопрос, казалось, сбил женщину с толку. Какое-то мгновение она смотрела на него, потом вскрикнула от ужаса, но, как ни странно, вовсе не потому, что заметила рану на голове: ее взгляд упал ему на руки.

— Перстень со львом!

Франсуа чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он тоже взглянул на свои руки. О каком перстне она говорит? Ничего похожего там не было… Но далее за ходом своих мыслей он последовать не смог, окончательно лишившись чувств.

Он очнулся в постели. У его изголовья сидел какой-то человек, которого он тоже никогда раньше не видел, равно как и комнату, в которой находился. Человек спросил его, какие грехи он совершил в своей жизни. Франсуа понял, что это священник и что он сам близок к смерти. Он сделал отчаянное усилие, чтобы вспомнить хоть что-то, но, ничего не добившись, снова погрузился в небытие.

Он оставался в этом состоянии, подобном сну, дни и недели, снедаемый горячкой, потеряв чувство времени… Наконец как-то утром жар спал, и он пришел в чувство. Молодая женщина с золотым поясом вела, обращаясь к нему, какие-то невразумительные речи: что его-де зовут Франсуа де Вивре, что он-де рыцарь, что он имел неосторожность провести ночь вне дома, на Гревской площади, и что во время сна на него напали разбойники. Сама же она зовется Жилетта из Берси. Обеспокоившись его долгим отсутствием, она отправилась на поиски, искала на всех улицах подряд и, по счастью, наконец, нашла… Они раньше жили вместе в Париже.