Жан-Франсуа Намьяс - Дитя Всех cвятых. Цикламор

Адам проворно вскарабкался на один из этих зубцов и стал ждать. По одну сторону он мог видеть Анна, поднимавшегося на дозорный ход, а по другую перед ним открывался весь Париж – с головокружительной высоты, сравнимой только с высотой собора Богоматери.

Вот именно – головокружительной!.. Адам поблагодарил про себя Лилит, открывшую ему слабость противника. Благодаря этому он победит. Вот кто наизлейший враг Вивре – высота! Адам уже видел, как его недруг остановился, сбитый с толку, колеблющийся. Теперь следует заманить его сюда. И тут, на узкой каменной тропинке между небом и землей, Анн де Вивре окажется в полной его власти! Вряд ли это будет слишком сложно. Достаточно подобрать несколько оскорблений похлеще. Гордость не оставит ему выбора.

– Иди сюда! Чего ты ждешь? Боишься меня, потому что я убил твоего отца при Азенкуре?

Анн ступил на лестницу, вырубленную в стене. Его забрало по-прежнему было поднято, и на лице читался откровенный страх. Молодой рыцарь слегка дрожал, по лицу стекали капли пота.

– Ну так ступай же сюда, и я убью тебя, как прикончил твоего оруженосца под стенами Парижа!

Анн чувствовал, что его ноги словно приклеились к ступеням узкой лестницы. Его охватила дурнота. А тут еще враг бросает ему смерть Изидора в лицо! Ради памяти друга Анн не имеет права уклониться. Он обязан преодолеть головокружение. Ради Мышонка, ради Франсуа, ради всех Вивре, которые глядят на него с небес!

Анн поднялся еще на одну ступеньку, потом еще на одну.

И вдруг остановился… Какой же он дурак! Чуть не попался в грубо расставленную западню. Там, наверху, у него с этим головокружением не будет ни малейшего шанса, а он все-таки пытается идти, размышляя о чести и славе предков! Но важно-то не геройствовать, а победить! Именно победу он должен добыть ради Франсуа, Изидора и памяти всех Вивре. Ведь он клялся Мышонку убить сира де Сомбренома, а не позволить тому убить себя!

И Анн проворно спустился по лестнице и встал на дозорном ходу. Коротко рассмеялся:

– Даже не надейся. Сам иди ко мне!

Адам зарычал от ярости, удивления и досады.

– Трус!

– Я не трус. Я не бегу. Иди сюда!

– Никогда!

На дозорном ходу послышался громкий топот. Одолев своих противников, французы бегом поднимались наверх. Впереди неслись Памфил Леблон и повара из дворца Сент-Поль. Заметив Адама, они бросились к нему. Настал черед Анна остановить их.

– Не трогайте его! Он мой…

Они подчинились, обступили противников со всех сторон. Теперь Адам оказался во власти своего врага. Бросив взгляд вокруг и убедившись в том, что отступать некуда, Адам Безотцовщина медленно спустился по каменным ступеням.

И тут это случилось. В апрельском небе по прихоти ветра из облаков вдруг брызнул и засверкал на солнце дождь… «Дьявольский дождь»! Адам посмотрел на своего молодого соперника, который отбросил один из своих мечей и, уверенный в себе, ждал его, сжимая в левой руке смертоносный клинок. Мальчишке – двадцать четыре года, а ему, Адаму, – сорок; тот великолепно сложен, а он из-за увечья стал тяжеловесным и неповоротливым. Французы победили, а англичане разбиты… Хитрость Лилит не удалась! А тут еще сбывается ее пророчество: пошел «дьявольский дождь»! Все предвещает его поражение, его смерть. Адам почувствовал себя уничтоженным.

Но снова вскинул голову. Даже если стихии, даже если весь мир, даже если сам Бог обрекли его на погибель, он все же попытает удачу! Адам ухмыльнулся, стоя под дождем, который вместе с солнечными лучами бил по его доспехам.

– На этот раз у тебя нет коня, чтобы бежать. Тебе конец!

– Взгляни на этот меч: это меч Франсуа. От него ты и умрешь!

Адам обрушил на Анна чудовищный удар своей булавы: единоборство началось… Оно было ожесточенным, долгим и никому не приносило перевеса. Адам наступал, Анн отступал. У одного была чудовищная физическая сила, у другого – ловкость. Несколько раз Анн оказывался в затруднительном положении, и французы пытались вмешаться, но неизменно он останавливал их жестом или криком.

Развязка наступила внезапно. Быстрым движением Анн перебросил меч из одной руки в другую и ударил, отрубив своему противнику три пальца. Булава выпала на пол. Адам ошеломленно уставился на рану, означавшую только одно: смерть…

Анн медленно приблизился к нему.

– Даю тебе время помолиться.

Адам покачал головой.

– Я не христианин. Я верю только в дьявола.

– Тогда молись дьяволу.

– Ты позволяешь мне молиться дьяволу?

– Я исполняю твою последнюю волю.

Адам посмотрел на молодого человека, по-прежнему ошеломленный, и слова, пришедшие из глубины языческой Пруссии, начали сами собою слетать с его губ:

– Да извратит солнце свой ход, да придет лето вслед за осенью и зима за весной. Да превратятся люди в зверей…

Внезапно Адам остановился.

– Мой отец жив?

– Да, и он узнает о твоем поражении. Порадуется перед смертью.

Адам молча вперился в Анна.

– Скажи ему…

Он замолчал, словно колеблясь, подыскивая слова, а потом произнес торопливо:

– Попроси у него прощения за меня!

И прежде чем кто-либо успел пошевелиться, Адам ринулся прямо вперед. Он отшвырнул какого-то парня, стоявшего перед амбразурой, и бросился в пустоту с криком:

– Отец!..

Анн опустился на колени на дозорном ходу Бастилии и надолго застыл, закрыв глаза. Когда он открыл их, перед ним сияла ярчайшая радуга. Он никогда не видел такой прекрасной.

Бастилия была взята. Спустившись с башен и проходя по подъемному мосту, Анн поравнялся с длинными вереницами пленных англичан, которых уводили французы… Как только окончились бои, улицы опять заполонили зеваки, с любопытством глазея на происходящее и оживленно беседуя. У подножия одной из башен уже образовалась толпа. Анн направился туда и раздвинул ряды.

Адам упал не на землю, а в воду одного из рвов, откуда его только что извлекли. На его теле не было видно никаких явных повреждений, лицо казалось безмятежно-спокойным, даже умиротворенным.

Глядя на труп своего врага, Анн не испытал ненависти. Наоборот, ему стало не по себе. Не шли из мыслей его последние слова. Выходит, тот, кто называл себя «Адам Безотцовщина», все-таки любил своего отца! А если все его поведение было следствием этой тайной раны – незаконнорожденности? Как легка жизнь, когда ты – законный наследник, когда у тебя есть замок, титул и уже предначертанный долг!

Анн отвел глаза от мокрого трупа Адама и вдруг замер, раскрыв рот. Лилит тоже здесь!.. Это точно она, в первых рядах зевак. В последнее время ей наверняка пришлось нелегко – красное платье изорвано и перепачкано, волосы посерели от пыли. «Царица ночи» сделалась настоящей ведьмой с виду. Только герб дважды «дамы слез» еще придавал ей гордый вид.