Игорь Вентов - Иван стрелец. Песчаная башня

–Да кто тебе такое сказал! Это на них напали!

–С-сатана всегда выставляет себя гонимым! Не поддадимся братья и сёстры на прельщение его! Предадим огню его слуг! В эти п-последние времена. как указал нам пророк Илия! Предадим очищению сею землю! -не унимался пастор, видя как подтаскивают ещё телеги с соломой и дровами махал зажатой в руке книгой указывая видимо этим жестом,чтобы «дети его» торопились. –Ломайте телегу и жгите её тоже! И все эти к-колесницы с-сатанинские!!!

Яковлев с братом и своими людьми теснимый всё более к дверям, уворачивался от полетевших в него камней, кусков льда и снежков.

–Вот ведь черти! Каменья то поди заранее запасли! -крикнул брату скорняк получив по шапке чем-то тяжёлым-Андрюха, иди скажи сотнику, чтобы стрельцов нам послал, вдесятером нам не отбиться!

Андрей заколотил в двери крича чтобы впустили, а из-за угла, со стороны Русской улицы подвалила вдруг, как показалось Якиму Васильеву, неожиданная помощь. Появилась толпа народа, хоть и не такая большая как та что пыталась ворваться в дом, но всё же внушительная, и тоже состоявшая из мужиков, баб и веселящихся ребятишек. Этим народом предводительствовал диакон церкви святого Николая Чудотворца, помощник отца Пантелея, отецГерасим. Хоффматины от неожиданности притихли, умолк даже их снедаемый огнём веры предводитель.

Хмурясь отец Герасим подошёл в Якиму и угрожающе произнёс:

–Пропусти.

–Зачем бы это? -уже с беспокойством в голосе спросил скорняк.

–Пропусти, Господом Богом прошу, пропусти! -настаивал диакон.

–Ты отец в уме? Ты что задумал? С каких пор стал устами Господа?

–Пусти! -наседая грудью на скорняка пробасил отец Герасим, под одобрительный гул тех кого привёл с собой.

Тут из дверей дома появились сотник Данила Романович и трое стрельцов. Телепнёв был вооружён сковородой, а стрельцы лопатами и ухватом.

Яким Васильев повернулся к нему и сказал:

–Вы то служивые и таким орудием можете на смерть зашибить. Смотрите осторожно. Хотя так думаю, что без увечий то сегодня не обойтись. Будто бес в людей вселился. Пламя адово!

Смерив взглядом не по доброму смотревшего на него диакона, сотник спросил:

–Ты отче чего на меня выпялится то?

–А то, что надо тебе, московский душегуб за дела то свои ответить! -рявкнул отец Герасим, и повернувшись к своим, воззвал -Бей москалей, православные! Мсти за Полоцк и другие наши города ими пожжённые, да пограбленные!

От неожиданности Телепнёв подался назад, и успел прикрыть сковородой голову, увидев летящее в него палено. Толпа приступила к скорнякам и стрельцам и началась драка, в которой никто никого не щадили.

Пока православные награждали друг друга тумаками, хоффманиты не скрывая радости смотрели на эту битву «отродий сатаны», под крики пастора, что враги их прокляты лишением разума, и истребят друг драгу, а всё это вместе промысел божий, по молитвам нового Илии-пророка.Заодно, вдохновлённые и ободренные призывал своего вожака, начали они ломать телегу, что разгруженная стояла у самого дома, подбрасывать обломки в костёр, что никак не могли развести, от того, что как только стрельцы и скорняки оттесняли их , то костёр этот немедленно закидывали снегом.

Стряхнув с ноги вцепившегося в неё мальчонку Яким Васильев пробился к сотнику и крикнул: "Надо в дом зайти! Не сдюжим!". В ответ Телепнёв крикнул было, что дом спалят, но видя, что выбора нет, либо тут быть затоптанными толпой, либо попробовать оборонятся за стенами дома, крикнул своим стрельцам чтобы отходили к дверям, да держали их пока все свои в дом не зайдут. У самых дверей ему под руку подвернулс я отец Герасим, и сотник изловчившись вцепился в его подрясник и толкнул попа во внутрь дома. Когда дверь за ними затворилась, а толпа начала яростно стучать в двери, стены и бить остатки окон, Телепнёв сгрёб перепуганного внезапным пленением диакона за грудки одной рукой, прошипел ему в лицо, сплёвывая кровь со рта: "Святой ты значит!? А я вот до Могилёва с ертаулом дошёл, посады тамошние разорял, да базар на котором ваши людьми торговали! Так знаешь, что я там видел?! Видел как ваши наших продавали! Девка московская,целая ценою за рубль, а баба-москалька ценой в полтину! Блядь ты литовская!!!", и что было сил заехал отцу Герасиму в зубы так, что тот лишился чувств.

–Гони во всю прыть! Гони! К дому братьев Фрейбергов! -приказал Клаус запрыгивая в возок, и возница, уже и замёрзший, и радый убраться поскорей с места где вот-вот могло произойти смертоубийство огрел двух лошадок хлыстом и они тронулись, потянув за собой возок по засыпанной снегом улице.

Дом Фрейбергов, среди прочих ратманских домов выделялся не роскошью и архитектурными изысками, а практичностью. Весь второй этаж был отдан под склады многочисленных товаров, которыми братья удачно торговали во всех концах Европы, а первый этаж, без окон, с большими кованными дверями прошлого века, напоминал крепостную стену. Старшего брата, Оттона Фрейберга ,дома не было, он отъехал в только что купленное у некоего,пожелавшего перебраться в империю, барона, загородное поместье, младший из братьев. Аэций,выслушав Класуса, пригласил его в дом. и крикнул слугу приказав ему подать одежду для выхода.

–Обер-бургомистр или дома, что вернее в столь ранний час, или в Ратуше… -принимая на плечи шаубе, говорил Аэций Фрейберг -А может быть где-то, где у него интерес сердечный. Такой слушок стал ходить по городу, что глава нашего магистрата где-то оставляет своё сердце,время от времени.

Сами братья Фрейберги, несмотря на то, что шел им уже тридцать восьмой и тридцать девятый годы, женаты не были, хотя и были вот уже двадцать лет как помолвлены с двумя сестрами из Нюрнберга. Отец сестёр, владевший несколькими краснодеревными мастерскими, мебель которыхшла нарасхват, надорвал своё здоровье в борьбе с цехами. и умер оставив странное завещание по которому выходило, что младшие сёстры могли выйти замуж только после свадьбы старшей сестры, которая получив в руки управление отцовским наследством замуж не торопилась. а с удовольствием управляла делом, утешая свою женскую гордыню, и мучая сестёр. Разделить наследство не смогли, и две влюблённые пары, а может быть и не влюблённые, может быть дело было в том огромном доходе, что давала мебель из дорогих сортов дерева, вот уже два десятка лет в томительном ожидании с тоской гладили пустые половины своих ночных ложь. Тут Клаус на мгновение отвлёкся в мыслях от происходившего на Матрёнином дворе , и подумал каково же несчастным женщинам столько лет хранить целомудрие для своих женихов ,и при этом увядать.

Как и предположил младший Фрейберг фон Экка дома не было, обер-бургомисрт был занят делами в Ратуше. Пака возок катался по снежным улицам города, Аэций, заметил,что если бы удалось доказать, что в нападении на московских послов участвуют люди Розенталя, то "старой шведской крысе" это бы с рук не сошло, и возможно, что даже можно было бы начать процесс о лишении звания городского магистрата. чего не было уже не полных лет сто.