Игорь Вентов - Иван стрелец. Песчаная башня

–Нет! Моя супруга женщина свободных мыслей, что не мешает ей сохранять достоинство и честь!– воскликнул директор театра- А Сакс действительно великолепен! Жаль, что его «масленичные действа» не переведены на итальянский, я бы поставил несколько на сцене театра. Поцелуй же меня дорогая, я намерен ещё долго придаваться пороку!

Когда женщина наклонилась и чмокнула мужа в дряблую щеку.он шепнул: «Помни о моей четверти.»

И уже уходящим доньи Патриции и Доминиани , дон Горанфло сказал в след:

–Обращайтесь с моей супругой осторожно, доктор, она у меня чистое золото!

Ещё за темно возок Велинга остановился за три дома от жилища семейства Гизе. Сидевшие внутри Годхард и Вильгельмина молчали, пока она не дотронулась. протянув руку, до его щеки и не погладила, чувствуя пальцами набухшую ,пульсирующую вену на левом виске. Она протянула другую руку обняла своего мужчину и наградила страстным поцелуем. Он, словно оживший мертвец, пересадил её к себе на колени ,сжал её тело и начал ласкать, настойчиво и грубо. Она шептала ему на ухо. что все проигрыши и потери ничего не стоят, в сравнении с их чувствами, он молчал, настойчиво добиваясь реванша за унижение испытанное за столом в Доме на мосту.

Когда всё было кончено, и женщина последний раз вздрогнув замерла, крепко крепко прижавшись к Велингу ,он подумал, что этот проклятый Шерстяной Кот узнал его, и что ещё хуже, он узнал дочь Ульриха Гизе, и что было совсем не переносимо, от чего кровь бросалась в виски, и там десяток мелких Воландов, чумазых с отвратительной ухмылкой .с наслаждением били молотами в свои крошечные наковальни, так это унижение от того, что деньги ему принесла женщина. и он их проиграл.

–Он узнал нас.-прошептал Велинг

–И что?-спросила садясь и поправляя одежды спросила Вильгельмина -Пусть! Тебя узнавали и раньше. Но если этот жирный торговец так тебя беспокоит, скажи и я прикажу его убить!

Велинг попытался разглядеть в желтом свете горевшего за окном возка уличного фонаря глаза своей любовницы. Тщетно, но он верил, что она способна воплотить в жизнь высказанную угрозу.

–Зачем! Не нужно. Я более печален о проигрыше…

–В моей заветной шкатулке ещё много всякого добра, что будет интересно ростовщику! -Вильгельмина наклонилась и прижалась губами к губам Велинга, сказала после поцелуя -Почему сегодня ты не позвал меня сразу, а только когда тебе понадобились деньги?!

–Я не знал, что твоего отца нет в городе? Кстати куда он отправился на этот раз?

–Наверное в Данию…или Нарву, у него дела по всему побережью.

–В Нарву?– удивился Велинг.

–Да. – Вильгильмина заторопилась отстраняясь от любовника – Как только захочешь меня увидеть, оповести. через своего кучера. А если я, то пошлю записку с одноглазым. Всё, майская графиня покидает своего графа.

С этими словами женщина выскользнула из возка под желтый свет фонаря. а возок немедленно тронулся. Следующий фонарь, редкая роскошь тогдашних улиц города, с горящей свечой за желтыми стеклами, светился только у самых дверей дома семейства Гизе, где, к удивлению женщины, было оживлённо.

Подойдя к дверям она увидела нескольких человек о чём-то оживлённо переговаривавшихся, все они стояли опираясь на пики или алебарды, и вид имели самый решительный. При виде Вильгельмины все они поклонились ей, а двое даже сняли свои головные уборы в знак почтения. Едва женщина дотронулась до массивного кольца. что держал в пасти искусно отлитый из бронзы лев, как дверь сама по себе открылась и ей на встречу выбежал юноша, с большой сумкой-торбой через плечо .Едва не сбив Вильгельмину с ног. он. как и все остальные поклонился ей, и обойдя продолжил свой торопливый бег.

В доме было не менее оживленно. чем на улице. сразу за дверями. на лавке сидели ещё трое вооружённых ремесленников. Все они встали с поклонами как только увидели дочь Ульриха Гизе, а в столовой, за большим столом. за которым обычно вся семья сидела в будние дни. или отмечала банкетами дни праздничные ,с теми из домочадцев кто был допущен к столу, сидел Гизе-младший, Мартин и читал какой-то листок. Его друг Ханс Бринкен стоял над ним ,и что-то указывал в листке. делая замечание. Тут же мастер-каменщик, глава цеха городских камнетёсов, Губерт Хазе раскладывал по стопкам листки на которых был напечатан текст, а за ним стоял молодой парень с точно такой же сумкой,как и у того,что чуть не сбил Вильгельмину с ног в дверях.

–Надо было написать более зло, чтобы казалось это сами небесные силы грозят магистрату расправой за его злоупотребления и бездеятельность! -говорил Бринкен с волнением -А свои чувства надо было выразить сравнениями. Вот к примеру…ну вот…пламя сжигает наши сердца. Нет! Вот так лучше…огонь пылающий в наших сердцах превращает в пепел нашу любовь к городу взростившему нас и поставившему на ноги,давшему нам в руки орудия нашего труда и научившему нас жить в истинной вере…

–Ну, дальше -спросил друга Мартин Гизе, когда тот на мгновение замолчал -Что дальше то?

–И…вот так…и молите нашего Бога всемогущего, что бы дал он нам сил в этой вере не взять в руки оружие отнимающие жизни… -Ханс опять помолчал, и продолжил -Надо так…, и пусть же наша вера не позволит нам похоронить наш разум под пеплом возмущения вашими преступлениями, и не позволит нам сменить орудия труда в наших руках на оружие войны! Да, вот так вот!

–Очень сложно. -ответил Мартин -Это обращение не к магистрату, хотя и они получат наверняка наши листки, а к мастерам и ремесленникам, а они не столь сильны в красноречии и риторике как ты!

Тут молодые люди обратили внимание на вошедшую Вильгельмину. Глазами полными обожания посмотрел на неё Ханс Бринкен, и поклонился. а вот Мартин глянул на сестру хмуро и даже с осуждением.

–Ты не слишком ли рано домой пришла, сестричка? -спросил он

–А отец знает ,что у нас дом полон вооружённых людей, и ты грозишь кому-то пожарами -спросила в ответ Вильгельмина

Мартин смутился, а в глазах Бринкена появилось ещё большее восхищение.

–Поэтому братец будет лучше если отец не узнает кто и чем из нас занимается пока он зарабатывает деньги на наши развлечения! -в голосе Вильгельмины была угроза, и Мартин счёл за лучшее ничего сестре не отвечать, даже то, что хотя Гизе-старший и не знает про вооружённых людей заполнивших дом сегодня, тем не менее он и сам участвует в этом деле, и поощряет готовность сына быть рядом с ним вборьбе с засильем городского магистрата. В конце концов, что могла понимать женщина в том, что Аристотель называл политика, или "искусство управления городом".

–Я иду спать! -сказала Вильгельмина -Надеюсь я не проснусь среди дыма и пламени. которое перекинется из ваших сердец в наши комнаты?! Если будет так,то ты Ханс постарайся спасти меня.