Юрий Бельский - Тригг и Командор

Остальным кораблям конвоя ничего не останется делать, как повернуть назад — ну какая война может начаться без флагмана?.. Вернуться они сюда смогут только через полгода — не раньше. Надо ведь будет давать разъяснения в Адмиралтействе. Затем посылать сюда картографическую экспедицию…

Бюрократическая волокита — это, знаете ли, иногда страшнее пушечных выстрелов…

Во всяком случае, эта навигация для них уже будет потеряна.

— Похоже, вы правы, дорогой Тригг! К тому же я ведь и не знаю истинных целей британского флота в этой части Балтики. Может быть, они собираются свернуть у Ренинского маяка и отправиться в Данциг? В этом случае было бы несправедливо их так сурово наказывать.

А ваш план, кроме того, будет иметь еще и воспитательное значение для английского юношества — после аварии с флагманом молодые кадеты станут серьезнее изучать картографию и лоцманское дело… [6] Описанные события раскрывают тайну необъяснимого кораблекрушения английского линкора «Инвинзибл» в западной части Балтийского моря. Этот линкор шел в сопровождении двух фрегатов и трех корветов в вольный город Данциг с дружественным визитом. На его борту находился сам Вильям Питт с супругой, а также маркграф Восточной Пруссии Клаус Ганноверский со своей невестой — красавицей фройляйн Агнес фон Мёникхузен. Флагман британского флота напоролся на неизвестный доселе риф и застрял посредине пролива, да так застрял, что всю команду и пассажиров пришлось пересаживать на фрегаты сопровождения. Через полгода прибывшая к месту той аварии картографическая экспедиция Адмиралтейства не обнаружила на песчаном дне даже следов какой-либо скалы…

Восточная Балтика. Траверс Треллеборга. Цилиндры курляндопитеков, Рембрандт в шатре Мюрата. История Атлантического футбола до Кондора II. Спортсменство как общественный недуг и причина гибели великих империй.

— … Я восхищен вашим искусством подводной войны. Браво, дорогой Тригг. Это было столь изысканно, что я с трудом удержался от салюта в вашу честь. Вы случайно не поранились о бронированное днище? «Инвинзибл» — крепкий орешек!

— Да… Слегка ушиб третий спинной шип. Но это не страшно. Заживет как-нибудь. Не первый раз.

— У меня на мызе есть крепкие базальтовые цилиндры от старого колодца курляндопитеков, что жили у нас в доисторические времена. Когда вернемся, мы попробуем надеть один из них прямо на ваш третий шип — должно получиться что-то вроде боевого перстня. Я видел такие на росписях древних храмов в джунглях Индокитая.

— Хорошая идея. Вы, вероятно, имеете в виду барельефы Ангкор-Вата и храмы в долине Меконга? На них изображены мои двоюродные братья. Им пришлось поучаствовать в создании индийского эпоса «Махабхарата» и камбоджийских историй о Ворвонге и Сарвонге… Когда-нибудь я вам расскажу… Был бы вам очень благодарен за такой перстень. Сегодня уже трудно найти настоящих мастеров обработки базальта.

— Ну, наш колодезный цилиндр и обрабатывать не надо. Спасибо курляндопитекам… Сядет как влитой! Но, я вижу, мы уже у цели. Судя по всему, это Треллеборг — прямо по курсу горят его огни.

— Да, это он. Я оставлю вас, барон, ненадолго. Постараюсь вернуться до рассвета.

— Конечно, конечно. А я пока займусь очисткой мортир от селедки — надо быть готовым ко всяким неожиданностям: кто только не ходит в этих местах…

И был прохладный вечер, и было туманное утро…

Летом, во время штиля, Балтийское море иногда напоминает соленые озера Туркестана и западной Монголии.

Тишина, озерная рябь воды, обжигающее июльское солнце днем и зимняя свежесть ночью…

Уют и гармония царили на «Неустрашимом», медленно дрейфующем между шведским Борнхольмом и датской Зеландией.

Почистив пушки и зарядив их новейшим бездымным порохом, барон укутал ноги перуанским пледом и безмятежно расположился в плетеном гамаке с бутылкой «Секешфехервара» в одной руке и коробкой гаванских сигар — в другой.

Он никогда не курил, но сигары Cohiba всегда держал при себе для ощущения полноты жизни, а также красоты и богатства мироздания.

С каждым глотком триггер-виски на командора накатывали волны воспоминаний… Сначала — о туркестанском походе, затем — о рейде по тылам армии Ост-Индской компании и войне во французских колониях …

Теплый вечер располагал к сентиментальности и романтическим грезам…

Как жаль, что Триггг45 не состоит на императорской службе — столько чудесных подвигов он мог бы совершить, поддержав, например, с моря атаку синих кирасир в бою под Штральзундом или оборону Барклая в битве под Дрезденом — речка там как раз вполне судоходна.

А уж сколько благородных дел можно было бы наворотить вдоль всего течения Дуная от Шварцвальда до Констанцы…

Но, как бы то ни было, этот славный потомок атлантов уже несколько тысяч лет в отставке и вряд ли согласится принять новую присягу.

Барон тяжело вздохнул и грустно выдохнул — а как было бы замечательно служить с таким молодцем в одном строю…

Мечты триггервильского помещика были прерваны тихим всплеском у правого борта — из воды показалась голова многомудрого ящера.

— Добрый вечер, точнее утро! Я уже давно тут, но боялся вас разбудить. Столь живописной картины я не наблюдал с тех пор, как однажды, лет двести-триста назад, в Амстердаме, я заглянул в окно мастерской Рембрандта ван Рейна… Кажется, по отчеству он был Харменсович.

— Вы очень деликатны, дорогой Тригг. У вас великолепный русский, но русифицировать специально для меня отчества иностранных подданных, наверное, совершенно излишне. И, хотя я мало понимаю в живописи, мне известно, что картины этого голландца стоят огромных денег.

Помнится, мне досталось более полудюжины его творений — они висели в походном шатре Мюрата. Он не успел их забрать при отступлении из Лейдена.

За эти несколько картинок я получил потом у пруссаков двенадцать пудов овса для эскадронных и обозных лошадей и еще серебряную табакерку, которую потом променял у австрийцев на новый тирольский хлыст из воловьей кожи…

Я думаю, что мы можем вернуться к Триггервильскому волнорезу ко второму завтраку. Вы ведь закончили свои дела здесь, не правда ли?

— Да, вполне можем выдвигаться. Я думаю, что нам стоит немного изменить обратный маршрут, чтобы не столкнуться с возвращающимися британцами…

Восточная Балтика, севернее острова Ренин.

— Вы меня ни о чем не спрашиваете, барон, но вас, наверное, интересует цель визита в шведские воды?