Анатолий Пащенко - Украденная святыня

– Да-а-а, взрослый уже.

Она улыбнулась, взглянула в окно.

– Бежит. Иди, встречай.

Смущённый Антон вышел на крыльцо. «Вот тебе и дикие, замшелые отшельники! – краснея, думал он. – А я-то, я… Самодовольный юнец, разглагольствующий о прогрессе. Видел же насмешливый огонёк в глазах».

– Ой, Антошка! – Даша подлетела, коснулась руки. Он отвёл взгляд в сторону, заметив улыбку на разгорячённом лице девочки.

Направились в сторону ущелья. Антон шёл хмурый, с опущенными глазами, пинал попадавшие под ноги гнилушки. Начал было рассказать Даше о рукописи, но скоро умолк, – перед глазами стояло «дикое жилище отшельников», набитое книгами и картинами. Девочка тоже посерьезнела и даже не собирала, как в прошлый раз, цветы. У сворота на заросшую лесовозную дорогу они наткнулись на поваленную ночной грозой сосёнку, которая вольно раскинула ветвистые лапы поперёк тропы. Даша прыгнула через неё, задела ногой ветку и упала, вскрикнув, на траву. Обхватив лодыжку, она испуганно посмотрела на него.

Антон легко перешагнул деревцо и склонился над ней. На тоненькой ножке краснела небольшая царапина. Он осторожно коснулся кожи и, словно обжёгшись, отдёрнул руку.

– Что? – расширила глаза Даша.

– Да так, ничего, – он облизнул пересохшие губы. – Рана неопасная.

– Ой, кажется, напухает! Помассируй вокруг.

Вздохнув, Антон легонько стал разминать нежную плоть.

– И как только ты споткнулась, здесь же ребёнок перепрыгнет.

Даша привстала, но тут же, ойкнув, присела на сосёнку.

– Что, больно? – встревожился Антон

– Ага, – кивнула она. – А ты меня не оставишь?

– Ну, скажешь тоже! – Антон важно шмыгнул носом. – Русские в беде своих не бросают.

Он решительно поднял её, бодро воскликнул:

– Командуйте, сударыня, – вперёд или назад?

– Только вперёд, и ни шагу назад, – улыбаясь, она склонила головку ему на плечо.

Антон шёл по тропе с девочкой на руках и удивлялся, какая она лёгкая и горячая. «Может, у неё начинается жар?» – подумал озабоченно. Даша смотрела на него сквозь приспущенные ресницы и чуть не мурлыкала на плече. Слегка пошевелившись, протянула:

– Почитай мне стихи-и-и.

Антон усмехнулся и в такт шагам отчеканил:

– У лукоморья. Дуб. Зелёный. Златая цепь. На дубе. Том.

– Не-е-ет, – закапризничала девочка, – други-и-е.

– Можно и другие. О чём, например?

– О любви, – она метнула острый взгляд.

Он покраснел, мысли заметались.

– Какого автора предпочитаете?

– Ну-у-у… Пушкина.

– Пушкина? С удовольствием! – сразу успокоившись, он дурашливо известил: – Итак, по заявке одной лесной… колдуньи предлагаем вашему вниманию стихотворение великого русского поэта.

О дева-роза, я в оковах;

Но не стыжусь твоих оков:

Так соловей в кустах лавровых,

Пернатый царь лесных певцов,

Близ розы гордой и прекрасной

В неволе сладостной живёт

И нежно песни ей поёт

Во мраке ночи сладострастной…

Даша задрожала.

– Пусти.

– Но твоя нога! – растерялся он.

– Мне стало лучше. – И она легко побежала вперёд.

У горной гряды девочка показала на заросший мелким кустарником невысокий утёс, где таился вход в пещеру. Если бы из камней не донеслось негромкое звериное урчание, Антон прошёл бы мимо.

– Это мой Арик. – Даша обхватила выкатившего из кустарника мохнатого медвежонка, который, как щенок, лизнул её в лицо. Получив кусочек сахара, он довольно захрустел и спрятался в камнях.

Антон, согнувшись, пролез за Дашей в узкую щель и оказался в кромешной темноте. Девочка зажгла свечу. Тусклый свет отразился от мерцающих стен и потолка. Укрытие наполняли необычайные предметы. Напротив входа висел большой тёмно-красный ковёр с узорами в форме восьмиугольных звёзд. Справа раскинулось полотнище меньших размеров с рисунками напавших на оленей пантер.

Он удивлённо оглядывался по сторонам. На песчаной почве у стены стояла квадратная деревянная колода, рядом – овальный столик на резных, похожих на лапы животных, ножках. В углу отсвечивали горшки, чаши и котлы, разрисованные силуэтами зверей. На камнях блестели золотые, серебряные и бронзовые предметы, оружие и украшения. Слева располагалась лежанка, покрытая войлочным одеялом, над которой висели серебряное зеркало в голубой оправе и ещё один, небольшой, ковёр с изображением длинноволосой женщины.

Воздух в желтеющей полутьме казался плотным и одурманивающим. Антон перевёл взгляд на Дашу, которая наклонилась над грудой украшений. Она разогнулась, и он в изумлении застыл на месте.

Перед ним стояла ангельской красоты юная девушка. Её длинные жёлтые волосы обрамлял золотой обруч с вкрапленными драгоценными камнями, на хрупкой шее висело золотое ожерелье, изящные ручки украшали сверкающие золотые браслеты. Огромные синие глаза засветились такой силой, что, казалось, солнце заглянуло в тёмную пещеру, и камни заблистали радужными красками.

В висках у Антона застучало, он закрыл глаза и увидел быстро сменяющиеся картины. Обломки вертолёта, обезглавленный американец, Ирина Фёдоровна, болото, яма с гнилыми кольями, стремительное падение сквозь острые сучья, раздирающие голову, руки, тело. И видение – девичье лицо со светящими глазами… Это была Даша!

Он сильно прижался лбом к холодной стене, будто стремился избавиться от наваждения. Глубоко вздохнул.

– Такая пещера… Словно в тридевятом царстве. Откуда это всё?

– Дедушка Фрол принёс. Он сам тебе расскажет.

– А кто он? Отшельник?

– Нет, просто дедушка. Он очень хороший.

– А это кто? – кивнул Антон на ковёр с изображением женщины со змеями возле ног.

– Богиня Табити.

– У скифов? Я читал. Так вот она какая!

Перевёл взгляд на Дашу:

– Ты на неё сильно похожа. Только она… она взрослее.

Девочка улыбнулась.

Антон прошёл в угол и стал разглядывать предметы. Коснулся стен пещеры. Ему показалось, что в них вкраплены россыпи ценных камней. Хотел спросить, но не успел – у входа послышалось недовольное урчание. Они обеспокоено переглянулись и осторожно выбрались наружу.

В стороне раздался шорох ссыпающихся камней. Прячась в кустарнике, они приблизились к шуму и увидели бритого человека с плащом в руках. Мужчина, оглянувшись, блеснул белесыми навыкате глазами.

– Это дядя Вася, наш постоялец, – шепнула Даша.

Лупоглазый спустился вниз и вскоре исчез из виду. Но Антон застыл на месте. Горячее плечо девочки касалось его груди. Теперь он ясно понимал, что не хочет расставаться с ней.

Усопший брат! Кто сон твой возмутил?

Кто пренебрёг святынею могильной?

В разрытый дом к тебе я нисходил,

Я в руки брал твой череп жёлтый, пыльный!

(Е. А. Баратынский).

Утром Пётр Матвеевич разбудил Антона, запряг лошадь, и они двинулись в старый березняк за дровами. Погода выдалась пасмурной, воздух пропитался моросью. Обласканная влагой и солнцем земля, истекая прелостью, благодарно выталкивала на свет лесные плоды. Возле намокших кустов желтели слизистые грибные пятачки, на бурых травяных проплешинах маслята покрупней – с младенческую ладошку. Антон осторожно переступал их, но когда под ногами блеснул огромный груздь, не выдержал, бросился на колени и дрожащими от азарта пальцами развёл в стороны тёмно-рыжие сосновые лохмотья. Вытащить не успел, увидел другой гриб, а дальше целые россыпи, по цыплячьи сбившиеся в кучки. «Ну и ну!», – пробормотал он и кинулся догонять охотника.