Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир

– Сеньоры, никто сейчас не спит? Можно мне к вам?

Франческо тотчас же поднял голову со скатанной валиком куртки, заменяющей ему подушку, но немедленно опустил ее снова и закрыл глаза. Господи, надо же быть такой неосмотрительной! Не зная, что произойдет дальше, он в тревоге застыл в своем углу.

Встревожился, однако, он понапрасну: по тому, как дружно отозвались матросы на приветствие сеньориты, он понял, что это не первое ее посещение.

– Спят у нас сейчас только те, кому надо ночью на вахту, – успокоил девушку Педро Маленький, сосед Франческо справа. – Но у нас, если уж кто заснет, того и ломбардами не разбудишь!

Фрапческо лежал на койке с плотно закрытыми глазами.

Сеньорита хозяйственно оглядела помещение.

– Ах, Хуанито, Хуанито! – Она укоризненно покачала головой. – Смотрите, как он наследил подле своей койки! Опять поленился помыть ноги! – сказала девушка, делая вид, что не замечает, как поспешно Бастидас затолкал под койку свои грязные сапоги.

Следы у койки Хуанито мог оставить и Франческо, но сеньорита на него даже не глянула.

– А где же сеньор Бьярн? – осведомилась она.

– Сейчас придет!.. Скоро вернется!.. Сегодня он будет рассказывать свою сагу!.. – откликнулось разом несколько голосов.

– А я потому и пришла, – отозвалась девушка.

– А вы, сеньорита, и не замечаете: «Спасенный»-то уже вторая неделя, как перебрался к нам, – сказал матрос с перевязанной щекой. – Хотя что же это я спрашиваю – ведь вы-то его и выходили!

– Ну как, справляется он с работой? – спросила девушка, точно Франческо не было в помещении.

«Она думает, что я сплю, – пытался успокоить он себя. – Да нет же, она видела, как я подымал голову».

– Привыкает! – ответил Рыжий. – Только жалуется, что немного отвык от моря… А так, по всему, – матрос он исправный. Даже боцман его хвалит!

– Франческо Руппи матрос почище нас с тобой! – отозвался Федерико, тот самый, что невзлюбил императора Карла Пятого. – Руппи два раза с генуэзцем в Индию ходил. А тогда, брат, это было потруднее, чем сейчас. И потруднее, чем на «Геновеве».

– Сеньоры, у меня к вам просьба: после того как послушаем сеньора Бьярна, не сможет ли кто-нибудь из вас хотя бы часок посидеть со мной на палубе? Такая погода долго продержаться не может, а как хочется полюбоваться ночью на звезды!

На приглашение сеньориты сразу с места поднялись четверо молодых матросов.

– Сеньор капитан меня ночью одну на палубу не пускает… Боится, вероятно, чтобы меня не смыло волной. – Сеньорита улыбнулась.

Кое-кто из команды засмеялся. Кто-то весело крикнул:

– Не смоет, борта у «Геновевы» высокие!

Однако и смех и разговоры прекратил тот же Федерико.

– Сеньор капитан прав, – произнес он наставительно, – мало ли что молодой девушке может почудиться в темноте… И вы, сеньорита, лучше всего с тем же Северянином и посидите. Он часто ночами расхаживает по палубе.

– Да? А я и не знала… Попросила было сеньора Руппи со мной посидеть, да ему сегодня на ночную вахту… Перед вахтой, конечно, следует отдохнуть…

– А это Эрнандо с ним дежурствами поменялся… Ишь, хитрец Эрнандо, тебе, как видно, была охота Северянина послушать?

– Да успел бы Руппи и Северянина послушать, – оправдывался Эрнандо, – и отдохнуть успел бы… Ему ведь на вахту под самое утро заступать.

Как ни был Франческо расстроен в тот вечер, он порадовался, что приход сеньориты прервал его первый тяжкий сон. Иначе он пропустил бы рассказ Северянина.

Занятый за последние дни своими новыми обязанностями и хлопотами, Франческо только перед сном встречался с Хуанито. Тот все время пропадал в средней каюте. Оказывается, сеньор Гарсиа всерьез принялся учить мальчишку грамоте.

«Ну, уж чего только теперь не наговорит Хуанито! – думал Франческо. – Ему дай только узор, а уж он разошьет его шелками всех цветов!»

Когда Хуанито ворвался в большую каюту с сообщением, что Северянин уже идет сюда и сегодня до конца расскажет ту сагу, что начал на днях, Франческо подвинулся на койке, освобождая место для мальчугана.

Однако тот, как и сеньорита, пристроился рядом с Федерико.

– Все будут слушать? – войдя, спросил Бьярн.

Где-то в углу уже с полчаса Рыжий переругивался со своим соседом. Речь шла о каких-то недоданных ему деньгах.

Бьярн Бьярнарссон поднял руку, и в каюте все стихло.

– Все слышали начало саги? – осведомился он.

И тогда сорвался с места Хуанито.

– Можно я скажу? – спросил он умоляюще. – Вот сеньорита не слышала начала саги… И наш новенький, «Спасенный»… А там рассказывалось, как предки нашего Северянина нашли путь к какой-то новой земле на западе. Корабль их разбился, они сняли с него паруса и приладили к лодкам. Лодок у них было много. Люди очень мучились, но все-таки добрались до какой-то страны на западе.

Бьярн Бьярнарссон начал свой рассказ до того тихо, что первых его слов Франческо не расслышал. Приподняв голову, он встретился взглядом с сеньоритой и тут же отвел глаза.

И как ни был он зол на девушку, но внезапно нежное тепло наполнило его грудь: было что-то материнское в том, как она обхватила руками тоненькие плечи Хуанито.

«Надо хотя бы как следует, не отвлекаясь, послушать Бьярна Бьярнарссона!» – подумал Франческо.

– …Они сказали старому Скугге, – вел дальше свой рассказ Северянин: – «Дай нам твой соларстейн. Если останемся живы, привезем его обратно. Но пока стоит ночь, нам нельзя без него!» Но старый Скугге сказал: «Это камень моих предков, его передают из рода в род старшим сыновьям. А если вы утонете, камень утонет вместе с вами!» – «Утонет твой соларстейн, если придется, и вместе с тобой. Не всегда же тебе сидеть подле жениной юбки! Лучше уж было его сразу оставить старшему сыну, – сказал Харальд. – Но не горюйте, – добавил он, – я привез с собой соларстейн, только в наших местах он зовется „кер“.

…Франческо, оглядев лица людей, с которыми он делил труд и отдых, поразился тому, как мало он их знает. Даже Рыжий с перевязанной щекой, даже славный парень, но пьяница и сквернослов Педро Маленький, которого недавно в наказание за драку посадили в клетку на палубе, даже веселый шутник Педро Большой – все они слушали Северянина, как слушают в церкви проповедь.

– Уже пора было показаться солнцу, – вел дальше свой рассказ Северянин, – но солнце не всходило, и даже на горизонте не видать было земли… Люди съели все запасы и выпили все масло из светильников. Харальд ел и пил не больше, чем другие. От голода и жажды люди стали слабеть, и Харальд велел им сосать лед. Льдины все время толкались в борта лодок. От страшной длительной ночи люди теряли разум. Один сказал: «Когда я сосу лед, у меня в животе все становится ледяным. Перережу себе жилы и напьюсь горячего!..»