Мариша Кель - Титулованный Соловей

Из глубоких раздумий Кити вывела тихо-нежная соловьиная трель.

«Ночной соловей?» – удивившись, подумала девушка. Это было что-то невиданное и неслыханное.

Тут же изменив свой бесцельный маршрут, Кити последовала за дивными звуками.

По мере её приближения мелодичный свист затихал, и Кити в какой-то момент даже подумалось, что она выдумала этот звук и он ей почудился. Но девушка, не сдаваясь и не страшась темноты, упорно продолжала продвигаться вперёд, пока вдруг не наткнулась на что-то… Живое.

Это был Соловей, точнее, мужчина в костюме «Титулованного Соловья».

Даже в кромешной тьме Кити оценила почти абсолютную схожесть с оригиналом. Уперев обе ладошки в грудь незнакомца, Кити мгновенно почувствовала шёлк его рубашки и бешеный гул его сердца. Одёрнув руки, словно от огня, девушка отступила на полшага и тихо произнесла:

– Я вас напугала, извините.

Незнакомец только улыбнулся, настойчиво продолжая хранить пугающее молчание.

– Я услышала соловья и решила…

В этот момент Кити пришли на ум совершенно не ободряющие мысли. Она вдруг осознала, что стоит одна в ночной глуши парка с незнакомым ей мужчиной. Сердце Кити замерло, стараясь не выдавать своего безумного страха, девушка неосознанно стала пятиться назад. Она громко взвизгнула, так как наткнулась на что-то спиной, потом она поняла, что это был большой шершавый ствол дерева.

Мужчина, с интересом приглядываясь в темноте, будто пытаясь разгадать её лицо, медленно начал приближаться. Он смотрел на неё как бы с насмешкой и вместе с тем невозмутимо. Словно немой вопрос, застывший на его губах, был адресован снедавшему его беспокойству.

Похолодев от ужаса, Кити, повинуясь непонятному инстинкту или зову, одним движением руки сорвала свой платок, а затем и маску с лица.

Самым удивительным было то, что её непонятные действия возымели успех.

Разбойник остановился как вкопанный, замерев на месте, и, казалось, даже не дышал.

Щербатский не мог сделать ни вдоха, ни шага…. Перед ним стояла она. Это была Кити. С первой же секунды их столкновения он почувствовал её и лишь на малое время засомневался, что это могла быть другая женщина. Сейчас Кити казалась ещё красивее, чем помнил Вольф, возможно, всё дело было в игре света, подчёркивавшей её совершенство. Миниатюрная, с тонкой талией, в этом умопомрачительном прозрачном шёлке, столь же нежном, как и её кожа. Точёный маленький носик, светло-золотистые брови, изогнутые красивой, правильной дугой, он рассматривал её лицо как картину, созданную талантливым художником. Вольф был не в силах отвести от неё глаз, хотя и понимал, что следовало бы. Но не мог.

Поразительно, как это она ухитрялась до сих пор оставаться незамужней барышней?

Первое, что сделал Щербатский по прибытии в город, – навёл справки о молодой княжне Ольденбургской. Он выяснил, что Кити, считаясь первой красавицей в обществе, каждый сезон бессердечно отвергала лучших женихов и претендентов на её руку. В некоторых мужских клубах только ленивый не удосужился сделать ставку на очередной отказ княжны новоиспечённому ухажёру. Уже пятый год, как Кити была вхожа в свет, и до сих пор она и её сердце оставались свободными. Чего же она ждала?..

– Вы меня знаете? – спросила Кити, делая нерешительный шаг к нему навстречу. – Вы так резко остановились, точно узнали меня.

– Я вижу вас впервые, – ровным, бархатным тоном солгал в ответ Щербатский.

– Почему же вы буквально остолбенели на месте?

– Я удивился, увидев вас, так вдруг, – ровным низким голосом продолжал отвечать незнакомец.

– Удивились?.. Что же такого удивительного?

– Красота всегда удивляла меня…

Кити помолчала, с интересом разглядывая незнакомца, а затем продолжила:

– Вы приятель Эварси?

– С чего вы так решили?

– Такие разговоры с первой встречной для него характерны, – чуть улыбнувшись, промолвила она.

– «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Понимаю… – улыбнулся он в ответ. – Нет, я не приятель маркиза.

– В таком случае кто же вы?

– Я бы просил вашего позволения не отвечать вам на этот вопрос…

– А если я скажу, что не позволяю?

– Тогда я отвечу вам, что я Соловей, – улыбнулся мужчина.

Вольфу с трудом удавалось держать форму лёгкого и непринуждённого разговора, и тем не менее он как-то справлялся.

– Умно! – заключила Кити. – На сегодняшнем приёме десятков восемь Соловьёв и ни одного настоящего.

– Я настоящий, – сам не понимая для чего, произнёс Вольф.

– Этого не может быть, – снисходительно улыбнулась Кити.

Она сказала это, и с губ её слетел выдох сожаления. На какое-то мгновение Вольфу показалось, что глаза Кити наполнились грустью и тоской.

– Почему вы полагаете, что этого не может быть?

– Потому что я его знаю. Знаю Соловья. У него голос совершенно не такой, как у вас.

– Какой же у меня голос? – не удержался Щербатский и сделал шаг к ней навстречу.

– Ваш голос звучит мягко и по-доброму…. Кроме того, такие выражения, как: «красота удивляет», более не присущи Соловью. Он стал грубым, жестоким человеком. А прежде… Прежде всё было не так…. Он был другим. Простите, – спохватилась Кити, точно вернувшись из неожиданно нахлынувших воспоминаний, – сама не знаю, зачем я вам это всё рассказываю…

– Мне приятны ваш голос и ваши слова…

Кити удивлённо вскинула брови, а затем внимательно посмотрела на собеседника. Всё это время его скрывала тень, и девушка могла видеть лишь его яркие глаза, но в тот момент, когда незнакомец сделал шаг в её сторону, он, сам того не подозревая, вышел на свет. Рассеянный, бледный свет луны упал на его лицо и плечи. Кити теперь без труда могла разглядеть его.

Пристально вглядываясь в его лицо, она шагнула к нему. Теперь они стояли совсем близко друг к другу, в одном сиянии луны. Протянув руку, при желании Щербатский мог легко коснуться её. Он неотрывно смотрел на неё, она – на него.

– Вы не желаете снять свою маску? – поинтересовалась Кити.

– А вам бы хотелось, чтобы я снял её?

– Не стану отрицать…. Да! Мне бы хотелось, – совершенно осмелев из-за жуткого любопытства и чего-то ещё, будоражащего и не совсем осознанного, произнесла она, сделав ещё несколько шагов навстречу к мужчине.

Вольф всегда восхищался Кити, даже когда она была девочкой-подростком, а теперь перед ним стояла сказочная нимфа в восточных шелках. Долгое время скитаясь по чужой стране и знакомясь с её бытом и культурой, Щербатский всегда фантазировал, что если русская княжна примерит на себя одеяние султанской наложницы. Кити в эту ночь своим обликом удовлетворила его любопытство сполна. Чуть прозрачный, лёгкий шёлк всех оттенков синего ярко подчёркивал голубизну её неповторимых глаз.