Михаил Лужский - Однажды в XIII веке

– Покажешь, где что?

– Устал я, Шило… Рука вот болит. Найдёте и сами.

Сипат устало присел на землю, прислонился спиной к столбу, подпиравшему кровлю дровяного навеса на дворе Силы, возле которого они разговаривали, и прикрыл глаза. Двое татей, обреченных, было, Окинфом на пытку, со страхом смотрели, то на него, то на Сипата, пытаясь понять до чего договорились их предводитель со старшим дружинником.

Окинф хотел распустить веревки на руках Сипата, но передумал. Все-таки до конца он ему не поверил. Пока не убедится, что все, что он сказал – правда, окончательной веры ему не будет. Хотя нутром Окинф чувствовал, что не врет Сипат.

Мысль о том, что Сипат его, возможно, пытается обмануть или завлечь в ловушку вернула Окинфу утерянное спокойствие.

– Сила! Скажи мужикам, чтобы возы разгрузили, да смотри, чтоб не пропало чего. Потом отряди двоих, чтоб с пустыми возами на Гору ехали и там меня ждали, понятно? С этого – он кивнул на Сипата – глаз не спускать. Но чтоб к моему возвращению был такой же как сейчас. Уяснил?

Сила кивнул и побежал куда-то исполнять приказание.

Окинф, тем временем, подозвал Славко и собирался отправиться на Гору вослед Никите, но уже сидя в седле, натолкнулся на нерешительный взгляд Кирилла, который, как будто хотел что-то спросить, но опасался. Понятно, что парень тоже хотел ехать с ними, но стеснялся обратиться.

– Ну а ты чего? Быстро в седло, ждать не буду!

Кирилл как будто только этот и ждал. Окинф со Славко не успели выехать за пределы деревни, а конь Кирилла уже стучал копытами рядом с ними.

– Куда едем, Шило?

– На Гору, клад искать.

– Рассказал, значит?

– Рассказал.

На горе Окинф со спутниками встретили Никиту, уже осмотревшего разбойничий лагерь. Вопреки ожиданиям, никаких ловушек Сипат оставлять не стал, во всяком случае, ничего опасного – ям с кольями или подвешенных колод, готовых упасть на головы незваных гостей, Никита не обнаружил. Две землянки, несколько сплетенных из прутьев щитов, закрывающих от дождя и ветра, гора обглоданных костей да спрятанный в яме посреди лагеря большой костер – больше ничего.

Следуя указаниям Сипата, Окинф спустился по полуденному склону к реке, больше в этом месте похожей на озеро и нашел следы, по которым вышел к раздвоенной березе. Найти вход в землянку, даже зная, что он здесь, оказалось не столь простой задачей – за тайной своего хранилища Сипат, видимо, следил строго. Вход в землянку был закрыт частой деревянной решеткой, на которой росла совершенно живая трава и если бы Сипат не был здесь совсем недавно и примятая им трава успела бы подняться, найти вход было бы совсем непросто.

Внутри землянки было совершенно темно, пришлось подниматься назад.

– Кирилл, надери бересты для света, там темень такая – зги не увидишь.

Кирилл кивнул и побежал к краю полянки, где густо росли молодые березки. Окинф пока решил осмотреть берег и не удивился, когда под берегом нашел несколько длинных, сажени в три или больше гладко очищенных сосновых жердей. Значит, Судимир приходил за товаром по воде, вот здесь зачаливался, а потом прокладывал жерди и по ним спускал товар, чтобы траву не измять и все вокруг не вытоптать.

С опушки раздался крик, вернее, вопль: «Сюда!»

Кирилл…

Окинф, как подброшенный, выскочил к землянке и крупными скачками, вынимая на ходу из ножен меч бросился в ту сторону, откуда раздался звук. Славко и двое кметей из отряда Никиты опережали Окинфа на несколько шагов.

– Стой!

Крик заставил дружинников резко остановиться. Подбежавший чуть позже Окинф увидел Кирилла, бледного и испуганного, стоявшего у трех небольших березок. За его спиной, прикрываясь им от дружинников стоял здоровый мужик с грязными волосами, перехваченными на лбу кожаным ремешком в холщовой рубахе и штанах и грязной замызганной епанче. 18 18 Епанча – кожаная или суконная безрукавка без застёжек. Использовалась как защита от дождя и ветра. В руке у мужика был нож, который он приставил к горлу Кирилла.

– Стой! Зарежу! Оружие бросай! – глаза у него были светлые, почти белые, и безумные, но руки не дрожали.

– Стоим. – спокойно проговорил Окинф, положив меч на землю. Дружинники молча последовали его примеру. – Отпусти мальца.

– Зарежу! Зарежу! – твердил мужик.

– Отпусти мальца и уходи куда хочешь – повторил Окинф.

– Нет! Зарежу! Зарежу!

– Чего хочешь? – Окинф пытался говорить спокойно. Он уже разглядел на епанче и рубахе мужика небольшие свежие пятна крови и понял, что это, скорее всего тот разбойник, из повозных, который ушел от отряда Никиты. Видимо, решил вернуться, найти и обобрать тайник атамана.

– Серебро дай. И коня. Тогда уйду.

Отчаянный, совсем отчаянный. Видимо считает, что терять ему нечего.

Окинф медленно отвязал от пояса кошель, снятый им с раненого Сипата. Содержимое кошеля он еще не заглядывал, но по весу серебра, если это было серебро, в нем было немало.

– Твоего атамана кошель. Хватит?

– Положи на землю. Отойди.

Окинф бросил кошель в траву и сделал три шага назад.

– Стой не шевелись – проскрипел разбойник и начал медленно приближаться к кошелю, не сводя глаз с Окинфа и остальных дружинников – Подними. – это уже Кириллу.

Кирилл начал медленно наклоняться, нож все еще находился возле его яремной жилы и малейшее резкое движение могло стать последним в его жизни.

– Дай сюда. – разбойник забрал кошель у Кирилла и снова обратился к Окинфу – Теперь коня.

– Славко, приведи кобылу.

– Какую?

– Мышастую.

– Добро.

Окинф надеялся, что пока Славко будет ходить за лошадью, которые остались на холме в лагере разбойников, тать допустит какую-нибудь оплошность и позволит освободить Кирилла, но, если этого не случится, готов был отдать ему лошадь и отпустить, но только на таких условиях, чтобы Кирилл не подвергся опасности. Только вот уверенности в том, что, оторвавшись от дружинников, тать не перережет Кириллу горло у Окинфа совсем не было, поэтому про себя он решил, что лучше рискнуть, чем довериться слову татя.

– Не шевелись! Зарежу! – разбойник заметил, что один из дружинников попытался медленно переместиться в сторону.

В сапоге у Окинфа был боевой нож, который он отлично умел метать и за который, в общем-то и получил свое прозвище. Нож этот был узкий с тонким острием, брошенный умелой рукой он легко пробивал даже кольчатую бронь, не говоря уж о кожаной епанче разбойника, но его нужно было достать и бросить, а времени на это разбойник ему, конечно, не даст.

Время тянулось медленно. Казалось, что Славко уже должен был несколько раз вернуться с лошадью для татя, но его все не было. И тут Окинф заметил за спиной у татя в лесу движение. Слышно ничего не было, но одна из веток явно качнулась. Все дружинники, кроме Славко были на поляне, Славко должен вот-вот появиться.