Вольфганг Акунов - Тайны Балтийской Атлантиды

В отличие от процитированной нами выше немецкой «Истории Оркад, Дании и Йомсбурга», в примечании к русскому переводу «Саги о йомсвикингах» (йомсвикингами именовались члены основанного в Йомсборге военно-пиратского братства вроде позднейшей Запорожской Сечи с аналогичными порядками – вплоть до запрета на проживание женщин) призвавший к себе на службу викинга-головореза Пальнатоки «Бурицлейв» отождествляется не с польским государем Болеславом I Храбрым, а с совсем другим историческим деятелем: «Имеется в виду один из князей поморских славян «вендов». На дочери славянского князя Мстивоя Тове был женат Харальд Синезубый (король Дании и Норвегии – В. А. ). Возможно, Мстивой и Бурицлейв (Бурислав?) происходили из одного княжеского рода. Во время конфликта с сыном Свейном (Свеном – В. А. ) Харальд Синезубый скрывался в земле вендов.».

Кроме того, Йомсборг упоминается, под названием Гьюмсбург или Хьюмсбург (Hyumsburgh), хронистом Свеном Аггесоном (около 1185 года). В «Круге земном» («Хеймскрингле») средневекового исландского политика, историка и скальда Снорри Стурлусона (около 1220 года) упоминается область «Йом». В «Фагрискиннасаге» (около 1230 года) и в «Книтлингасаге» (около 1260 года) упоминается крепость или замок, получившие свое название от этой области.

Викинги в морском походе

Берег Волина в наши дни

Впоследствии не раз высказывалось предположение, что не встречающееся в немецких сказаниях и древних хрониках название «Йомсбург» или «Йомсборг» могло быть скандинавским названием портового города Юмны или Юмнеты, вокруг которого со временем сложилось сказание о затонувшей балтийской Винете (чья печальная судьба, возможно, ожидает и ее адриатическую «почти тезку» Венецию). Что представляется автору этих строк вполне возможным. Не случайно в примечании к русскому переводу «Саги о йомс-викингах» в данной связи говорится следующее: «Йомсборг – судя по саге – (не столько исторически реальный, сколько легендарно В. А. ) идеальный город викингов, однако, возможно, прототипом этого легендарного локуса [15]является город Волин, упоминаемый в хрониках как Юмне (Юмнета). Исторический Волин (вот он – град «Волын» из столь любимого нами с Андреем Баталовым и Александром Шавердяном в школьные годы «поморского сказания» графа Алексея Константиновича Толстого! – В. А. ), по данным археологии, представлял собой крупное торгово-ремесленное поселение («вик»), населенное славянами, скандинавами и балтами. Первые укрепления сооружены в IX в., в середине X в. возводятся новые укрепления, к этому же времени относится и крупный могильник».

Аналогичным образом средневековый немецкий Штеттин (поморский Щетин, современный польский Щецин) в скандинавских хрониках именовался на «нордический» (северогерманский) лад «Бурстаборг», Каммин (современный польский Камень-Поморский) – «Стейнборг» и т. д. Далее уважаемый читатель сможет убедиться в том, что высказанное автором настоящей книги «смелое» предположение очень недалеко от истины. Пока же автор осмеливается обратить его внимание на три неоднократно высказывавшиеся возражения против попыток отождествления «Йомсборга» и «Юмне». Во-первых: Юмне-Юмнета была, вне всякого сомнения, славянским поселением, не находившимся под полной властью викингов-норманнов (или, по-нашему, по-русски, говоря – варягов). Во-вторых: как мог Йомсборг, многократно описанный в сагах, как пристанище пиратов, одновременно быть оживленным морским торговым портом? И, наконец, в-третьих: Юмне-Юмнета, судя по всему, располагалась на значительном удалении от берега, что опять-таки противоречит широко распространенным представлениям о ней, как о гнезде морских разбойников, высматривавших себе, так сказать, плавучую добычу, обозревая с его башен ширь балтийских вод…

Тем не менее, при ближайшем рассмотрении оказывается, что одно вовсе не исключает другого. Так, в «Саге о Магнусе Добром», входящей в «Круг земной» Снорри Стурлусона, о правившем примерно через два десятилетия после смерти Болеслава Храброго короле норвежцев и датчан Магнусе сказано: «С приходом весны Магнус конунг собрал большое войско и двинулся на юг в Данию. Когда он прибыл туда, из Страны Вендов (славян – В. А. ) до него дошло известие, что венды в Йомсборге вышли у него из повиновения. Там у датских конунгов – они-то и основали Йомсборг – было большое владение, подчиненное ярлу (князю – В. А. ), и Йомсборг стал сильной крепостью. Когда же Магнус конунг узнал эти новости, он собрал в Дании много боевых кораблей и летом отплыл в Страну Вендов вместе со всем своим войском, и была то огромная рать. Так говорит Арнор Скальд Ярлов:

Когда Магнус конунг прибыл в Страну Вендов, он направился к Йомсборгу и захватил его, перебил множество народа, пожег крепость и все вокруг, подвергая все разграблению. Так говорит Арнор Скальд Ярлов:

Множество народу в Стране Вендов признало власть Магнуса конунга, но намного больше было таких, которые бежали».

По Снорри Стурлусону выходит, что Йомсборг был основан теми самыми датскими королями, с которыми воевали Болеслав Храбрый, Пальнатоки и Эрик Шведский. Правда, Пальнатоки был, хотя и не королем, но все же датского происхождения. Да и вообще, эпические сказания часто противоречат друг другу. «Темна вода во облацех», как говорили в таких случаях на Древней Руси…

Словно бы подводя итог кратко очерченным нами выше драматическим событиям, отечественные историки Александр Анатольевич Фетисов и Алексей Сергеевич Щавелёв писали в своей книге «Викинги. Между Скандинавией и Русью»: «Окончательно Йомсборг был разрушен конунгом Магнусом Добрым в ходе кампании по усмирению данников-вендов и борьбе с пиратами».

Как бы то ни было, Йомсборг – примеры Бурстаборга и Стейнборга доказывают, что этот «борг» (слово, родственное немецкому «бург», Burg, и означающее, прежде всего, «град» в значении «замка», как «укрепленного, огороженного крестьянского двора», «укрепленной, огороженной усадьбы», вообще «укрепленного, огороженного места», и лишь во вторую очередь означающее «город» в его более позднем и современном значении) был не просто замком – располагался в области расселения вендов-славян и принадлежал славянам – во всяком случае, на момент морского рейда конунга Магнуса Доброго. Что же касается широко распространенного в ту эпоху морского разбоя, следует подчеркнуть его непохожесть на современное «кинопиратство», заполняющее как кино-, так и телеэкраны, представляющие мужественных «джентльменов удачи» постоянно роющимися в полных сокровищ сундуках испанских капитанов и в пышных туалетах их прелестных спутниц. В пору расцвета Винеты, Юмне и Йомсбурга морской разбой означал, по преимуществу, нечто совсем иное: морские грабительские экспедиции с целью «пошарпать» (говоря словами Николая Васильевича Гоголя в «Тарасе Бульбе») чужие берега, вроде описанных блаженной памяти епископом Римбертом, или Реймбертом, о котором пойдет речь в следующей главе нашей правдивой повести. А снаряжаться подобные «походы за зипунами» (говоря словами Стеньки Разина, донского казака и, следовательно, возможно, отдаленного потомка древних готов) могли в местах, весьма отдаленных от морского побережья, включая центры вполне мирной торговой деятельности.